Обречённые на мытарства
Михаил Александрович Каюрин
Один – сотрудник НКВД, большевик. Другой – крестьянин-единоличник, герой войны, верующий. Судьбы их переплетаются и затягиваются в тугой узел. Первого за жестокость отправляют зверствовать на Соловки, другого раскулачивают и отправляют с семьёй в глухую тайгу на мытарства. В 1937 году они вновь встречаются. Первый – начальник отдела НКВД, ведёт дело второго, арестованного по доносу. Противостояние заканчивается в одном из лагерей СевДвинЛага. Гордый и непокорённый узник умирает от истощения на строительстве ж/дороги. Жизнь первого обрывается днём ранее – его растерзала стая голодных волков.
Глава 1
Афанасий Дормидонтович Кривошеев встал из-за стола и нервно заходил по кабинету. Он был мрачнее тучи. Голова после бессонной ночи, казалось, потяжелела вдвойне и едва держалась на плечах. Шея, как усохший ствол дерева, перестала поставлять кровь в мозг; от этого сознание туманилось, перед глазами плыли тёмные круги и прыгали мушки. Было ощущение, что отяжелевшая голова вот-вот отвалится и упадёт на пол, как перезревший плод с дерева.
Будто опасаясь такого исхода, Кривошеев ухватил её обеими руками и сильно сжал. Подержал несколько секунд, затем принялся усиленно растирать виски, стал массировать шею. Обойдя вокруг стола, подошёл к окну, распахнул форточку и стал смотреть через заплаканное стекло.
Было раннее утро 15 октября 1937 года. Накануне вечером пошёл первый снег. Он падал всю ночь – мокрый, тяжёлый, успев к утру забелить грязную землю и развесить повсюду белые шапки.
«Завтра же растает и понаделает слякоти вокруг, – подумалось ему невесело. – Народ тут же натащит в контору грязищи с обувью, в коридорах сделается, как в свинарнике. Придётся мыть полы ежедневно, а то и два раза на день. Не дай бог нагрянет областное начальство. Оно, как известно, любит чистоту и порядок. Придётся в очередной раз уговаривать сварливую уборщицу, чтобы та поработала за пределами рабочего дня».
… Начальником районного отдела НКВД в городе Чусовом Кривошеев стал ровно год назад. В тот день была оттепель, погода стояла такой же ненастной и скверной, как сейчас. Шёл мокрый снег, его новенькие хромовые сапоги утопали в жидкой снежной каше. В отличие от сегодняшнего состояния, год назад его настроение было если не радостным, то во всяком случае весьма приподнятым.
После пяти лет службы на Соловецких островах Кривошеев был переведён сюда, в этот небольшой промышленный уральский городок. Для него это было настоящим спасением, поскольку удалось избежать ареста, и, возможно, даже расстрела за особую жестокость по отношению к заключённым.
1 октября 1936 года глава НКВД Генрих Ягода оставил свой пост, на его место пришёл «железный нарком» – Николай Ежов.
Кривошеев знал о существующих трениях между этими личностями. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что в самое ближайшее время в органах грядут большие перемены и «зачистки».
И в «Соловках» в первую очередь.
Он был уверен на сто процентов, что новый руководитель ведомства не упустит момента выслужиться перед вождём нации. Паны начнут драться, а чубы затрещат у холопов.
Кривошеев принялся срочно искать пути бегства из лагеря смерти, и ему вдруг несказанно повезло. Внезапно скончался его отец, Кривошеева отпустили на похороны. В дороге судьба свела с одним из влиятельных сотрудников областного УНКВД.
Кривошеев не мог упустить свою удачу. Он умасливал попутчика, заискивал перед ним, беспрестанно сетуя на свою судьбу и семейные обстоятельства, и добился перевода на Урал.
Конечно, если бы не кадровые перестановки наверху, Кривошеев ни за что не покинул бы место службы на Соловках. Там он был царь и бог, перед ним трепетали все.
За малейшую провинность узника ожидала казнь или пытка. Карательные «процедуры» он проводил, не обременяя себя судебными формальностями, не задумываясь ни на секунду об ответственности. Встречая на острове новых узников-интеллектуалов, Кривошеев, упиваясь своей безграничной властью над бывшими офицерами, дворянами, священниками, и другими интеллигентами-разночинцами, цинично произносил:
– Усвойте раз и навсегда: здесь