Возраст осени
Юлия Васильевна Артюхович
«Возраст осени» – книга для широкого круга читателей. Мир и человек предстают перед нами в разных измерениях: они «забинтованы опаленными стихами», расколоты пополам «над пропастью во лжи», согреты добрым теплом живой строки или овеяны легким дуновением тихого и сонного утра.
Автор смеется и грустит вместе со своими героями, но, что бы ни случилось, остается верна своему главному жизненному принципу: «жить – перед Богом и перед людьми быть собой при параде и в неглиже».
Верба (Юлия Артюхович)
Возраст осени
Возраст осени – время потерь.
Отплывая от всех берегов,
Ты стучишься в закрытую дверь –
И теряешь друзей и врагов.
© ГБУК «Издатель», оформление, 2019
© Верба (Артюхович Ю. В.), 2019
Моя осенняя книга
Наши годы уже не идут,
А несутся
быстрей и быстрей.
Каждый день, как прощальный салют, —
Это время закрытых дверей.
В е р б а
Неумолим возраст «осени»: время утекает сквозь пальцы, уходят ближние и дальние, закрываются двери, гостеприимно распахнутые ранее.
Перед вами осенняя книга, написанная за несколько последних месяцев: две маленькие повести и трехчастный поэтический цикл из шестидесяти трех новых стихотворений, который называется «После первой горькой чаши».
После первой горькой чаши не закусывают
удила.
Верят: жизнь, такая яркая и вкусная,
не прошла.
Как щенки, в чужие двери слепо тычутся
наугад
И надеются, что где-то путь отыщется
в райский сад.
Моя первая жизненная чаша отравлена ядом «чеченской войны». Поэтому редко удается избежать этой темы – и в стихах, и в прозе. Прошло более двадцати лет, а я все еще порой вижу сны, где играю со смертью «на вылет» на догорающем бесплодном просторе родного города. Об этом – «военная» часть стихов: «Там».
Там
По развалинам бродит беда,
Хлеб и тротил в изголовье креста,
Там пусто мыслям и тесно мечтам
Там.
Если не боитесь узнать, сколько цветов у войны как «ежится вокзал в перекрестье пуль», как взвивается пламенем неосторожный шаг по «нитям серебра в минной пуповине», – приглашаю пройти со мной по седому, остывшему пеплу моей памяти. Но предупреждаю – будет больно.
Сестре по войне
Война – злое безвременье.
Все, кто внутри, ранены или убиты.
В е р б а
Мы у войны внутри.
Не о чем говорить
В день, когда дети легли
В рваную рану земли.
Мы с тобой рядом стоим.
Пламя и дым – на двоих.
В ближней воронке – мои,
В дальней воронке – твои.
А между нами – стена,
Море кровавой тоски.
Не отрекайся, страна!
Куда нам теперь – таким?
Следующий, «мирный» стихотворный раздел называется «Жить». Это неспешный разговор о нас с вами: о добром вечере, расцвеченном звездной россыпью, о залетном маленьком счастье «с надеждой без веры», о теплом доме из сокровенных слов на далеком берегу.
Не задувай, Господь, мою свечу:
Я все еще люблю, еще свечу,
Я все еще храню и берегу,
Я все еще умею и могу!
Последний поэтический цикл: «Обрывки несбывшихся снов» – очень откровенные «женские» стихи.
Я сотру отпечатки растраченных слов,
Заметая следы телефонных бесед.
Разбросаю обрывки несбывшихся снов
По рассветной росе,
по рассветной росе…
Иллюстрацией к этому разделу могла бы стать «размытая тень на старом нечетком фото». Грустные размышления, воспоминания о любви «без тормозов по-над пропастью», о первом «разлучном» глотке холодка, о мятном горьком вкусе одиночества, о вальсе, который танцуют без пары.
Стонет-мечется гитара,
В темноту роняет звуки.
Я танцую вальс без пары —
Вальс разлуки…
Герои прозы «Время закрытых дверей» – как и я, в возрасте «осени». Их жизнь – настоящий «бег с препятствиями»: торопятся, спотыкаются, ошибаются, боятся пропустить что-то важное, стараются успеть наверстать упущенное.
В повести «Адреналин» Николай Петрович проходит непростой жизненный путь, но все еще ощущает себя морально не повзрослевшим Коляном. На склоне лет он с удивлением обнаруживает, что не испытал чувства полета, и старается восполнить этот пробел весьма неожиданным способом.
Героиня «Закона сохранения любви» спохватывается, что так и не люб