Левое

Крылья, сломанные о пустословие, могут вырасти…

Безверие – это лишь стена воли, натолкнувшаяся на свои чувства…

Бессилие – то, что сломает, если нет стержня, И поможет вырасти, если есть корни… мудрости и веры в глубину своего Божественного…

Реинкарнация чистого осознания в глубину своего Я

Без пошлости надуманного…

Дикое всегда вырвется наружу сквозь всё остальное, и это есть путь природного естества. Правота – неумение быть рекой…

Левое тоже путь.

В конце другого начала

Я за все те страшные три года так выросла…

Вся сухая была, неопрятная, с вывернутыми потрохами…

Лицо, естественно, высохло и ни к кому не обращалось,

Морщилось, корчилось, несло постоянно чушь

И в одном предложении вращалось.

Столько боли прошло сквозь и напропалую, —

Мою не прополотую постель, и упало на мостовую. Никому не поднять, может, и не стоит;

У каждого своя мера собственного и чужого горя…

Позже, когда уже не ждалось, прорвало плотину, Вода отчаянья просочилась, и понеслось…

Без повода и причины…

Долго петляла сквозь острые углы и упрямую прямую…

Сквозь нищету безводья, кромешную мглу немую. Текла сквозь земные жилы, цеплялась за гнилое…

Когда гляжу туда, где должно быть море…

Теперь лишь пустота – пустота и ни какой боли…

Всё вылепилось из меня, но от самой ничего не осталось.

Как же всё невероятно сложилось, хотя всё время ломалось…

Но сейчас то, что смотрит сюда и видит своё, без самообмана

Ясно знает, не было ни дня без божественного во мне плана.

Не было ничего, кроме Его скольжения…

Просто я закрывала глаза и спотыкалась о сомненье…

То, что сейчас выглядывает на меня, смотрит оттуда,

Понимаю, что это и есть я, и Его во мне чудо!

Всё, что теперь, – это только начало, И по ночам… я Его имя кричала…

Пустота миров

Пустое, внедрять свою наготу в чужое.

Зацикливаясь на своём, не видишь суть,

Не замечаешь корень…

Паришь, боясь слететь к адам своим,

В сарказме прячешь нежность,

В которую, вгрызаясь между строк,

Отдать готов всего себя…

И быстротечные часы гоня ударами сердец, Выкидывают мир в иных прохожих,

В которых видишь блики всех, кого когда либо любил…

Но, посмотрев в себя, находишь понимание,

Что у любви теперь иная глубина,

И нет преград совсем, и не нужны ни встречи,

ни звонки, ни письма, ни слова, Дабы открыть портал и воспарить в миров невероятных пустоту.

Часы

Прозрачность минут без дыхания

Неровным узором стечёт в мироздание.

За ними в безвременность уходит сознание…

Дельфинами мимо проскачут желания

За тонкую грань силы незримой,

За радугу жизни в приливах длинных.

Туманное утро слов

Так много хотела тебе сказать,

Всё выступало водой на лице, и

Притяжением внутренним внешнего

Красота притягивает красоту, ясность тянет ясность за собой. Я оттолкнулась, прыгнув в новое с твоих ладоней. Не хватает глубины, она осаживает меня и ставит всё в поток. Тогда не нужно думать о потолке и полах…

И полках, деформированных чужими идеями. Да кому они нужны?

Эти часы, что носили многие года по миру… по миру

Без твоего касания моего дня. Мы всё те же – другие, каждый раз открывая глаза, Мы видим то, что меж строк, не обращая внимания на тексты…

Всё остальное я говорю, уже пытаясь влезть в форму буквы

Чистым закатом туманного утра. Как?

Ты сможешь вместить утро в слова?

Основа глубины

Я поглощаю глубину, себя осознавая снова.

Подергивая рябью основы слова мыслью снов…

Без кодового шифра мы цифрами уже не мерим счет, Ведём его на память вековых оттенков,

По запахам его распознаём

И вынимаем всю гладкость зыбких линий,

Линейное мышление и корысть, Коростами да не зажмется кисть, Источник мудрости на лист неся бумаги.

Мы, маги, не ответим вам, зачем несём на свет

Всё то, что в зеркале не жаждет отражения

И не имеет, не творит суждение, несущее волнение. Как отравление отрыгнём всё личное, Источник изливая сквозь лунный мир на солнца простоту. И просто Ту.., которую искали, основу мысли

Мы давно порвали… и жаждем одного!

Прозрения! Ясного! Святого!

Из мира внутреннего