Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

Татьяна Ивановна Гончарова

Память… – это то, что всегда с нами, и единственное, что нельзя отнять у человека. Лучший способ бережно сохранить ее в мельчайших подробностях – это вести дневник. Так и поступила автор этих трогательных записок длиной в жизнь – Т.И. Гончарова. Много лет она заносила на бумажные страницы свои мысли, страхи, радости, переживания, события, происходящие с ней и страной, в которой жила. Благодаря таким сохраненным воспоминаниям, мы имеем возможность оглянуться назад и стать свидетелями событий давно ушедших дней.

Да, дневник написан не профессиональным писателем, зато он искренен и откровенен, потому что велся лично для себя и не был предназначен для чужих глаз. Он предельно честен, и именно это придает ему особую ценность.

Татьяна Ивановна Гончарова

Дневник длиною в жизнь

История одной судьбы, в которой две войны и много мира

1916–1991

Посвящается самой старшей, мудрой и любимой в нашей семье женщине – Наталье Соломоновне Шипетиной, трепетно сохранившей для нас дневники своей мамы – Татьяны Ивановны Гончаровой. Спасибо, родная…

© «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020

Воспоминания

Отрывки из истории семьи

1916–1917

Детство веселое, детские грезы…

Только все вспомнишь – улыбка и слезы…

    И.С. Никитин

Окраина Москвы. Тихий переулок у Крестовской заставы. Двухэтажные деревянные дома, улица, заросшая травой, злые собаки в подворотнях. В этом переулке начинается моя сознательная жизнь. Мне 5 лет. Мы живем во дворе, в подвале. Квартира большая и неуютная. Мы живем в ней всего несколько месяцев, и она мне очень не нравится. Большую часть дня я провожу во дворе. Меня неизменно сопровождает мой трехлетний братишка, капризный и плакса. От него нельзя отойти ни на шаг – он сейчас же начинает реветь, и в результате мне попадает от матери. Мать целый день работает дома. Она делает детские игрушки на магазин Мюра и Мерилиза на Петровке. Этим мы и живем. Живем неплохо. Всегда сыты и чисто одеты. Для нас у матери в шкафу не переводится шоколад и моя любимая пастила.

Отец на войне. Война с немцами. Когда мы шалили, нас пугали немцем. Мне казалось, что немец где-то близко и вот-вот придет к нам в квартиру.

Двор маленький, в нем два флигеля. Верхний этаж нашего флигеля занимает домовладелица с сестрой и какими-то еще родственниками. В ее квартиру со двора вела широкая белая каменная лестница. Эта лестница была единственной причиной раздора между мной и домовладелицей. Дело в том, что ступеньки были ослепительно-белы, и эта белизна так и соблазняла порисовать на них углем. Пользуясь удобным случаем, я разрисовывала лестницу сверху донизу самым черным углем и после этого спасалась в сарайчик. Старуха домовладелица, обычно ласковая со мной, в этот момент готова была выдрать мои белокурые косы с голубыми ленточками. Я молча выслушивала ее ругань, мне было стыдно, а на следующий день я украшала лестницу песочными пирожками…

В другом флигеле жил мой приятель, шестилетний Миша. У него была сестра, которой было уже лет 12. У них было очень много игрушек, и я любила приходить к ним играть. Миша был моим постоянным другом, и мы почти никогда не ссорились с ним. Когда нам надоедали игры, мы садились где-нибудь и рассказывали друг другу «страшное».

Однажды в сумерки я и Миша сидели на пожарной лестнице. Темой нашего разговора был медведь, самый страшный зверь в нашем представлении.

– Ты видела когда-нибудь медведя? – спросил Миша.

– Нет…

– А ты знаешь, какой он?

– Знаю. Он большой, выше нашего дома, ходит на задних лапах, – отвечаю я, а сама испуганно вглядываюсь в сумеречный двор: а вдруг выйдет откуда-нибудь этот воображаемый великан медведь. Миша верит мне и тоже испуганно озирается.

– А он, наверное, ночью приходит во двор…

– Конечно, – подтверждаю я и собираюсь удирать домой. Вдруг медведь придет сейчас? Миша следует моему примеру.

В нашем подвале была еще одна квартира. Там жила одна польская семья. У них было трое ребят – двое мальчишек и девочка, моя ровесница. Звали