Весны моей позолота

Мария Ивановна Бюхнер

Современники и классики

Стихи Марии Бюхнер – это то, что рождает сердце и душа, это то, что изливается наружу, зацепившись за одно только слово, за одну фразу, раскручивая которую Мария создает неповторимо свою картину восприятия этого мира. И все это на очень тонкой философской волне. Во всем: «Мы наказание или мы – чудо?»

Возможно, что только такая формула и отличает поэзию от рифмослагательства.

Помните слова Е. Евтушенко: «Удачная строка вытягивает все стихотворение»?

В поэзии Марии есть отзвуки цветаевской музыки рифм, напевность есенинской поэзии. А порой душа читателя замирает от изысканной, по-женски тонкой рифмы.

Пунктуация автора сохранена.

Мария Бюхнер

Весны моей позолота: поэтический сборник

Ты – не о том – говоришь

Ты – не о том – говоришь,

я – не о том – молчу.

Тихо шуршит камыш,

жалуясь на судьбу.

Я – гордыней укрылась,

ты – невпопад промолчал.

Лишь облака торопились —

ветер их погонял.

Я – без слез – отвернулась,

ты – не простясь – ушёл.

Так вот любовь захлебнулась

на стыке двух маленьких зол.

1986

Я не могу корить тебя…

Я не могу корить тебя за горький выбор,

за ту синицу, что уже в руках.

Не всем, мой друг, дано мечтать о небе,

не всем дано мечтать о журавлях.

Я не могу судьбе упрёки ставить

за все, что так сложилось. Так – судьба,

и не могу тебя к себе прибавить —

здесь просто математика слаба.

Что я могу: любовь стихом умножить

и жаркой строчкою сказать о нас двоих.

И это все молитвой в души вложить,

чтоб донести до любящих других.

1986

У тебя – семья…

У тебя – семья,

у меня – семья.

Семь различных «я»,

Не одна – семь-я…

Но болит – душа

и зовет – тебя.

Где набраться сил,

всё сносить любя?

Может, есть параллель

для такой – любви?

Если знаешь ты,

мне тогда – скажи.

А пока в толпе

всё ищу тебя,

где ты мог пройти,

но где нет – следа.

1986

Меня в твоем городе – нет

Меня в твоем городе – нет,

меня давно нет в твоей жизни.

И истерся последний мой след,

и покинула я твои мысли.

Поспешила из сердца уйти,

унеся все смешное с собою.

И меня, мой любимый, прости

за неспетую песню с тобою.

Но поверь, что хотелось мне петь,

убедиться, что счастье – возможно.

Но – меня в твоем городе – нет.

Мои мысли при мне, невозможной.

Может быть, потому этот мир

до сих пор неустроен и тесен,

что взрывается болью эфир

от неспетых, неспетых в нем песен.

1987

Маэстро

Маэстро, друг мой дорогой,

зачем смутил ты мою душу?

Зачем, как рыбу из воды,

меня ты выдернул на сушу

из сотворенного мирка,

где я спокойно счет вела

неделям, дням и месяцам,

катившим, словно по волнам?

И лишь труднее стало нам.

Маэстро, друг мой дорогой,

пути скрестились слишком поздно.

Но мой и твой пропал покой,

а все шагать по жизни розно,

не сея зло, но жня печаль.

И кто бы знал, как нас мне жаль!

А где-то в горной синеве,

отринув бренных тел сомненья,

забыв земное и гоненья —

слились два сердца. В синеве…

1987

Что мне – Медные Трубы

Что мне – Медные Трубы,

мне – Дантов Ад!

Мне твои бы – губы

да глаз бы – сад!

Мне твои бы – руки

да души – восторг!

Что тогда мне – муки?

Вот тогда мне – торг!

Ад тогда воздвиньте-ка

мне – против!

Вот тогда отриньте-ка

мой звенящий стих!

Как, смеясь, пройду

я сквозь Дантов Ад,

а водой полью

мой грядущий сад!

Сердцем разожгу

для двоих очаг.

Медью звонких труб

оглашу я Ад!

Что мне – Медные Трубы,

мне – Дантов Ад!

Мне – твои бы руки

да глаз бы – сад!

1987

Помнишь? Осень была…

Помнишь? Осень была.

Была – осень.

Звон хрустальный дождя

между сосен

и меж елей и лиственниц

хмурых, от дождя

серебристо-понурых.

Помнишь? Осень была,

была – осень. А меж нами

бездонная просинь

робкой нежности,

юной любви

и в касаниях пальцев – искры.

Помнишь? Осень была,

была – осень.

Моя память всё бродит меж сосен

да по ельнику —

рядом со счастьем,

вопреки с неба льющим ненастьям.

Для меня ты всегд