Живите сами
Ната Косякина
Новые стихи (Эксмо)
Ната Косякина – молодой поэт из Воронежа, лауреат областной премии по поддержке талантливой молодёжи в 2014 году (литература), победитель областных воронежских конкурсов «Культпоход» (номинация – литература), неоднократный призёр воронежского «Стихоборья», призёр (второе место) регионального этапа «Слэма» (куратор – Андрей Родионов). Участник поэтической программы «Платоновского фестиваля искусств» и новогодних выпусков программы «Один» с Дмитрием Быковым.
Дм. Быков назвал Н. Косякину – большим поэтом, что сама Ната Косякина считает большим авансом.
«Живите сами» – попытка показать себя в нашем времени.
«Думаю, мои стихи о том, как человек превращается в механизм, начинает жить на автоматизме. Меня интересует, как человек теряет свою жизнь, по сути – умирает при жизни. И кто при этом страдает (близкие, например)».
Ната Косякина
Ната Косякина
Живите сами
Сборник стихотворений
Школа 72
Контрольную пишут дети
В школе 72.
В классе бесстыдный гвалт.
Последний урок на свете
(просто четверг).
Гуляют ответы.
Болит у звонка голова.
В школе 72
Училки пьют в кабинете.
Физичка и алгебраичка
В лабораторной комнате.
Два стареющих личика
И некто в сером:
– Вы помните? Вы помните?
– Лида, может, споёмте?
– Вы помните? Вы всё помните!
– Вы скоро, скоро умрёте!
Физичка пускает руку
В знакомый ящик стола.
В руку ложится синяя «Умка».
Как хорошо, что «Умка» цела.
Она поделит конфету
Не по законам наук.
Бледных губ полукруг
(Выпил стакан помаду).
– Лида, съешь сама, мне не надо.
В углу темнеет паук.
И повторит, поборов испуг,
Уже в пустоту:
– Не надо.
А те всё кружат,
Летают по комнате:
– Вы помните, помните?
– Мы знаем, что помните!
Звонок. Лида сгребёт помыть
Спасительный инвентарь её,
Подумает, что ж поделать, мы
Не какие-то гуманитарии.
А впрочем, жизнь над всеми права.
Не ясно зачем, но чего-то ради
Пойдёт собирать у детей тетради
С контрольными в школе 72.
«Сидит на подоконнике ребёнок…»
Сидит на подоконнике ребёнок
И смотрит в немигающую высь.
Сидит на ветке жёлтый воробьёнок
И мальчику чирикает «держись!».
А по ветру, разматываясь мыслью,
Летит звезда из пуха тополей.
И маленькие пальчики зависли,
Нелепо растопыренные к ней.
И кажется ребёнку, что на свете
Любая досягаема звезда.
И превратились пустота и ветер
В воздушные пути и поезда.
Того, что нам отмерено по праву,
Не стыдно и не страшно захотеть.
И видела пустующая рама,
Как радостно взмывают над дубравой
Ребёнок, воробьёнок и орава
Пушинок – звёзд всех птиц и всех детей.
Главред
У мальчишки, жившего в нашем дворе,
Был отец – районки нашей главред.
Обижать мальчишку – себе во вред.
Это все в округе ребята знали.
И худого, щуплого его отца
Все боялись больше, чем парня-борца,
Чем больного скитальца
И мента-пловца.
А ведь он рукаст и носил медали!
«А мой папа напишет, что ты дебил!
А мой папа напишет, что ты водку пил!
Что в башке крокодил, а ещё я снабдил
Его снимком, где ты на горшке краснеешь!»
Я жила с тем мальчишкой в одном дворе.
Я влюбилась в отца его. О главред!
Я красива, за 20 – каков дуэт,
Повелитель мнений села Панеева!
Эта любовь моя не удалась.
Я не стала женой главреда.
Но отодвину ящик стола
И достану его газету,
Где красива, за 20, лукавый взгляд,
Платье синее, локоны, плечи горят
И на стёртой бумаге буквы гласят:
«Лучше всех в Панеевке – Света!»
Колыбельная для мальчика
Колыбельная для мальчика
В Коктебеле, сам из Нальчика.
На белёсо-серой наволочке
В ночь глядит его лицо.
В темноте всё неразборчиво:
Что-то было и закончилось.
Не мешай ты, не ворочайся –
Обхватил себя кольцом.
Он не глупый – да вот молодость.
Сознавал, старался – молодость.
Чист, умён – да только молодость.
Ну прости ты мир, малыш:
Колыбельные обманчивы,
Коктебели вас не прячут, вы
Как резиновые мячики –
Оттолкнулся и летишь.
Не скажу тебе я дельного.
Я такая ж, только девочка.