Пассажиры

Александр Михайлович Борзов

В данный сборник вошли три рассказа – "История одной Болезни", "Роль одной роли" и "Пассажиры". Герои этих рассказов ищут себя и пытаются всеми силами избавиться от установок "как надо жить", которые они получили еще в детстве по наследству. Содержит нецензурную брань.

История одной Болезни

Когда-то давным-давно в Ретроград приезжал бродячий цирк. В те времена он пользовался популярностью и был способен развлечь пресытившуюся публику. Артисты давали представление в Старом Городе на Рыночной площади. Народу было полно, в сооружённом циркачами шатре царила атмосфера балагана и ярмарки. Кто-то сидел за столиками, кто-то стоял и пританцовывал, а дети и вовсе клянчили у родителей деньги на сладости, которые подавались в палатках у самого шатра. Публика была разного сорта. Все пили и курили, а проходящих мимо официантов тормозили и просили ещё что-нибудь выпить и поесть. Стоял шум и гам. Пахло потом, бифштексами и тёмным пивом.

Среди зрителей сидел прилично одетый человек в сером пальто. Это был Творец. Он курил сигарету за сигаретой, и пепельница была похожа на разрушенный город из окурков. Другой рукой он нервно гладил свои длинные чёрные волосы и расчёсывал макушку. Когда сцену покинула группа карликов, вышел ведущий. Он представил нового артиста, и маленький оркестр заиграл на барабанах и трубах. Вышел обычный человек, который стал выгибать конечности неестественным образом так, что зрители ахали. Они ахали так, словно это им вывернули руки и ноги. Но для человека такие выгибания были абсолютно нормальным явлением. Затем он взял пальцами себя за обе щеки, и кожа растянулась.

«Словно маску снимает», – подумал Творец и ткнул в гору окурков докуренную сигарету. Он глотнул пиво из жестяного стакана и облизал с губ густую пену. Артист продолжал растягивать кожу. Публика сморщилась, раскрыв рты. Но торжествовала.

Творец восхищался искусством артиста. Ему казалось, что он вовсе и не снимает маску. Потому что это его истинное лицо. Смысл что-либо снимать? А что он, сам Творец? Много месяцев он бродил в одиночестве и думал о своей Болезни. Та, что причиняет неудобства в Жизни. А может, даже и в Творчестве? Любое своё Творение он создавал с большим трудом. Людям нравилось то, что он делает. Они даже восхищались им. Но они не знали, что создание Творения для Творца было сродни тому, если исполосовать себя ножом и кинуть в спирт. Раны жгли, чесались и кричали. Громко и удивлённо, словно они орали Творцу: «Да ты с ума сошёл???»

Ум, подаренный ему Господом Богом, а затем выструганный Творцом до мастерства. Что ему это давало? Восхищение публики. Интеллектуальную пищу для них. Идеи для мыслителей и учёных. Связи с влиятельными людьми. Но в то же время за ним изрядно поохотились религиозные фанатики, а люди из правительства пытались вести за ним слежку. То, что делал Творец, считали вместилищем социально опасных идей, расшатыванием спокойствия. Легко ли быть гением?

«И гений ли я? – спрашивал себя Творец. – Разве это так важно?»

Он вспомнил свою Музу, с которой много лет связывал свою жизнь, родившую ему трёх детей. Они до сих пор были вместе. Но сколько могло так продолжаться? Ведь его Семье больно наблюдать за ним. Как он мучается, мечется и уходит в тёмные низы своего сознания.

«Я не могу смотреть, как ты болеешь!» – плакала жена.

«Пап, а ты погуляешь с нами?» – спрашивали дети. Хотя знали, что нет. Папа заперт в комнате.

Заперт в безумии. Но папа вас любит.

Творец вспомнил свои разговоры с Врачом. Это был молодой бородатый мужчина, энергичный и сильный, с проницательным взглядом. Творец ещё тогда заметил, что на ладонях у Врача видны следы от колотых ран. Доктор долго просматривал бумаги о показаниях Болезни.

– Выбирать вам, – сказал он, когда положил бумаги на стол, – мы все творцы своей жизни.

– Разве не Бог? Может, мне суждено жить со своей Болезнью.

– Бог тоже творец. А точнее, он Отец наш.

«Отец наш. Хм, странно слышать такие рассуждения от Врача, хотя…» – и Творец присмотрелся к его внешности ещё раз. Он обратил внимание на зажившие точки на ладонях.

– Важно понять, – прод