Знахарка

Татьяна Рубцова

Произошла трагедия. Потеряв ребенка, женщина поняла, что сходит с ума. И единственный человек, кто в это время оказался рядом с ней – это женщина-гадалка, которая пообещала…

Татьяна Рубцова

ЗНАХАРКА

…Детская сияла новизной и пахло хвоей…

И тут заиграл воздушный менуэт Моцарта.

По привычке просыпаясь, Ольга никак не могла понять, как можно присутствовал запах хвои во сне. Но запах присутствовал, наполняя ноздри, грудь и голову.

Нащупывая на тумбочке мобильный телефон и отключая рингтон, Ольга свернулась в постели клубком. Но впереди ждали тысячи дел. Садясь и потягиваясь, она посмотрела по мобильнику время, зевнула и встряхнула головой.

Запах хвои не исчезал.

Ольга принюхалась. Вчера она купила пробник духов «Guerlain Mon Guerlain» с ароматом жасмина. Они недавно появились в продаже, но быстро стали модными. Но ведь жасмин не хвоя.

Ольга была по природе своей «нюхач» и часто полагалась на обоняние больше, чем на остальные свои чувства. Запах хвои она не любила, даже в новогоднюю ночь.

Ольга отважно сбросила с себя одеяло, потянулась, становясь на цыпочки и вытягиваясь в струнку, встряхнулась, покрутила головой так, что ее белокурые от рождения волосы образовали над ней нимб, потом повела плечами и, считая, что разминка закончена, сошла с ворсистого коврика и всунула ноги в тапочки.

После развода бывший муж оставил свою трехкомнатную квартиру им с дочкой, а сам снимал комнату в коммуналке тут же, на Выборгской. Но не выписался. Это немножко беспокоило Ольгу. И она хотела даже проконсультироваться у юриста. Пока же ее никто не тревожил. И она пребывала и с миром, и с собой в самых лучших отношениях.

Утреннее время неумолимо. Машины у Ольги не было, и следовало спешить, чтобы успеть забросить шестилетнюю Аришу в садик.

Она сделала широкий жест, и так как хорошо зарабатывала на телевидении – отказалась от алиментов. Муж сделал широкий жест и взял на себя оплату для дочери частного садика и, впоследствии, школы. Он тоже работал на ТВ и тоже зарабатывал очень неплохо. Он даже хотел сам возить ее, но Ольга сделала очередной широкий жест и отказалась от этого. И в результате, если ей нужно было добираться до работы всего полчаса, то до садика – ехать две станции на метро и три остановки – на автобусе.

Зато: чистый воздух, лес, вода – экология.

– Ариша, солнышко!

Солнышко светилось из-под одеяла только копной таких же белокурых, как у матери волос.

– Ну-ка, поднимайся. Светит солнышко в окно, в детский сад идти пора… и та-та-та.

– Нет, – голос девочки звучал из-под одеяла вполне не сонно.

– Пора, пора, – мать сдернула одеяло.

– Солнца нет: тучи и дождь.

– Ты откуда знаешь?

– Я выглядывала.

– Ах, лисичка, – Ольга схватила дочь и, целуя ее, ради экономии времени, на ходу, почти побежала к ванной.

Переноска тяжестей с первого после родов дня закалили ее, и если раньше она считала пять килограмм непосильной тяжестью, то сейчас семнадцать – казались ей игрушкой. На разумном, конечно, расстоянии.

– Живою, лисичка, умываться и чистить зубы. Мы опаздываем.

– Мы всегда опаздываем.

– Надо спешить.

– Тогда не буду чистить зубы.

– Это еще почему?

– Чтобы быстрее спешить.

– Чистить зубы необходимо для здоровья.

– Тогда не буду умываться.

– Это личная гигиена. Помнишь: неумытым трубочистам стыд и срам.

– Не помню.

– Помнишь, – Ольга постепенно повышала голос как в музыке: фортиссимо, еще фортиссимо.

– Не хочу умываться, вода мокрая.

– Сухой воды не бывает.

– Не хочу чистить зубы.

– Ты обязан!

– Тогда не хочу спешить. И будь добра, не ори на меня больше с утра пораньше.

Ольга даже застыла со щеткой во рту. Дочь ее с самого раннего детства не училась просто говорить. Она училась говорить так, как даже взрослым не придет в голову. Супер-детки могли отдыхать рядом с ней – настоящий ребенок цвета индиго.

Выход с таким ребенком был один – физическое давление. Ладонь, полная теплой воды быстро соприкасается с детской мордашкой, и та вмиг становится такой растерянной и сияющей одновременно, что мать не удерживается, смеется, целует ее и прижимает к себе.

За этот смех и ласку дочь про