Танцы на стёклах

Роксана Чёрная

Адская боль настигла балерину Машу, когда она готовилась к спектаклю на сцене, но в больнице ждала совершенно другая драма, главный герой которой, циничный хирург Станислав Сладенький. Еще недавно чужие, Маша и Стас, как в сказке становятся самыми близкими и нужными друг другу. Но разве может сказка обойтись без демонов, особенно когда они в душе?… Серия "Танцы" 1, 2 часть. Содержит нецензурную брань.

Пролог

***сентябрь***

Я прижался теснее, давая возможность малышке ощутить мощную эрекцию, мучившую меня уже второй день.

Из-за неё.

Ждать больше не было сил, и я легонько, но настойчиво подтолкнул Машу к кушетке со светлой обивкой из кожзаменителя.

Она могла бы спросить, почему именно здесь. Ведь в больнице сотни и сотни более удобных помещений.

Но Маше молчала как и я.

Молчание – золото, и в этом есть своя прекрасная истина.

Через пару шагов мы достигли кушетки, над которой Маша тут же под напором моих рук нагнулась и оперлась локтями.

Прогиб спины сводил меня с ума, а воспоминание о том, насколько широко девчонка могла раздвинуть ноги, сделало член прямо-таки каменным.

Только бы не позабыть в ответственный момент, что у нее никого не было. Впрочем, для меня уже не имело значения, насколько она невинна.

Она не ушла, осталась, а значит назад дороги не будет.

Глаза нашли нужную полку прямо под аппаратом узи. Там всегда лежали презервативы для гинекологического обследования.

Кабинет был один на два этажа. Маша и не заметила протянутой руки и шелеста фольги, поглощённая своими ощущениями от моей руки, беспрестанно поглаживающей поясницу, то и дело касаясь оттопыренной попки.

Попки с родинкой.

Первый взгляд на эту белую кожу с коричневой точкой вывел меня из себя. Мы ведь в больнице, в моем королевстве – здесь нельзя проявлять слабость или выглядеть похотливым юнцом.

Но с Машей всё работало по-другому.

Мое тело мгновенно отзывалось на близость нежной девочки. Благо, завтра она выпишется, и всё вернется на круги своя.

Я видел ее волнение, чувствовал дрожь в ее теле.  Сам стянул с неё пижамные брюки, оголяя упругую плоть ягодиц, а затем и полностью ноги.

Футболка слетела следом. Я тут же вставил палец во влажное влагалище, проверяя готовность. Отлично.

Я поглаживал ее ноги, касался губами внутренней стороны бедер, ласкал языком кожу. Когда мой рот, неожиданно для нее, приник к истекающей влагой вагине, Маша блаженно застонала.

Не в силах сдерживать рвущееся наружу сдавленное «Стас».

Это значило, что гордость еще вчера так громко, заявляющая о себе, потерялась, подавляемая безумием, что било ключом в её сердце.

Сердце, что неистово билось, а тело вибрировало при каждом прикосновении языка к клитору и стенками влагалища. .

От терпкого запаха и вида нежной розовой плоти я дурел. Мой язык ежесекундно хлестал чувствительную точку, пока пальцы пробирались внутрь, расстягивая для меня узкое влагалище.

Я не делал этого языком много лет, не желая одаривать баб подобными ласками. Но здесь, сейчас, я сходил с ума, от того, насколько невинной, влажной и сладкой была эта девчонка.

Для меня. Только для меня.

Оргазм накрыл Машу внезапно, бросая в огненную лаву, в которой она извивалась, как ведьма на костре экстаза. Крик, вырвавшийся из горла, был заглушен моим грубым поцелуем. Она даже не поняла, когда я успел подняться и повернуть к себе её голову. Она была во власти непередаваемого удовольствия.

Меня натурально уносило. Горячее, тесное, влажное лоно как перчатка обтянуло мой член. Когда я протиснулся внутрь, Маша дёрнулась от боли. Успокаивать вслух я не собирался.

Её сюда никто насильно не тянул, но заглушить боль нежностью я все же старался.

Руки попеременно осыпали ласками подрагивающую в рыданиях грудь, а язык впитывал в себя болезненные всхлипы.

Острое наслаждение требовало выхода, и я задвигался. Вышел из горячего лона и снова проник обратно, отчего стало только хуже.

Я шумно выдохнул. Хотел вбиваться в юное тело со всей дури, слышать крики и смачные стоны. Но это потом. Не здесь. Не сейчас.

Хотелось зарычать в голос, но я сдерживался, не прекращая целовать сладкий,