Из детства

Давид Самуилович Самойлов

Андрей Семенович Немзер

Время – детство!

Даты рождения стихотворений, составивших эту книгу, ясно свидетельствуют: раздумья о детстве и отрочестве, стремление воскресить свою «начальную пору» и открыть в ней общий для всех духовный смысл никогда не оставляли Давида Самойлова (1920–1990). Один из самых больших русских поэтов XX столетия всю жизнь сохранял верность этой теме – разом счастливой и трагической, занимавшей совершенно особое место в его мире. Понимание этого позволило сделать то, что было лишь тайно намечено самим поэтом, – собрать под одной обложкой самойловскую лирику, вышедшую «из детства». Название книги не только формально повторяет имя бесспорного поэтического шедевра, но и сохраняет его смысл. Стихотворение «Из детства» в равной мере говорит и о том, что пора нашего открытия жизни, собственного «я», поэзии всегда остается с нами, и о ее конечности. Предлог «из» означает как принадлежность детству, так и выход за его пределы. Стихи Самойлова могут помочь нам сохранить щемящее, жизненно необходимое чувство теснейшей связи отцов и детей (А. Немзер).

Давид Самойлов

Из детства

© Давид Самойлов, наследники, 2020

© Андрей Немзер, составление, 2020

© «Время», 2020

* * *

Сказка

Мальчик строил лодку.

И построил лодку.

И поплыл по речке

В тихую погодку.

Лодка острым носом

Воду бороздила.

Облако дорогу

Ей загородило.

Мальчик въехал в облако,

В белое, густое.

А за первым облаком –

Облако второе,

Облако пуховое,

Облако из снега.

А за третьим облаком

Начиналось небо.

Мальчик плыл не речкою,

Мальчик плыл по Млечному,

По небу проточному

В сторону восточную.

Мальчик плыл по звездам,

К месяцу тянулся.

Покатался по небу

И домой вернулся.

    1955

Из детства

Я – маленький, горло в ангине.

За окнами падает снег.

И папа поет мне: «Как ныне

Сбирается вещий Олег…»

Я слушаю песню и плачу,

Рыданье в подушке душу,

И слезы постыдные прячу,

И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира

Дремотно жужжит за стеной.

И плачу над бренностью мира

Я, маленький, глупый, больной.

    1956

Цирк

Отцы поднимают младенцев,

Сажают в моторный вагон,

Везут на передних сиденьях

Куда-нибудь в цирк иль в кино.

И дети солидно и важно

В трамвайное смотрят окно.

А в цирке широкие двери,

Арена, огни, галуны,

И прыгают люди, как звери,

А звери, как люди, умны.

Там слон понимает по-русски,

Дворняга поет по-людски.

И клоун без всякой закуски

Глотает чужие платки.

Обиженный кем-то коверный

Несет остроумную чушь.

И вдруг капельмейстер проворный

Оркестру командует туш.

И тут верховые наяды

Слетают с седла на песок.

И золотом блещут наряды,

И купол, как небо, высок.

А детям не кажется странным

Явление этих чудес.

Они не смеются над пьяным,

Который под купол полез.

Не могут они оторваться

От этой высокой красы.

И только отцы веселятся

В серьезные эти часы.

    1956

Золушка

Веселым зимним солнышком

Дорога залита.

Весь день хлопочет Золушка,

Делами занята.

Хлопочет дочь приемная

У мачехи в дому.

Приемная-бездомная,

Нужна ль она кому?

Белье стирает Золушка,

Детей качает Золушка,

И напевает Золушка –

Серебряное горлышко.

В окне – дорога зимняя,

Рябина, снегири.

За серыми осинами

Бледнеет свет зари.

А глянешь в заоконные

Просторы без конца –

Ни пешего, ни конного,

Ни друга, ни гонца.

Посуду моет Золушка,

В окошко смотрит Золушка,

И напевает Золушка:

«Ох, горе мое, горюшко!»

Все сестры замуж выданы

За ближних королей.

С невзгодами, с обидами

Все к ней они да к ней.