Назад к книге «Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму» [Александр Петрович Коломийцев]

Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

Александр Петрович Коломийцев

Действие романа происходит в далёком будущем. Канули в небытие войны, кровопролитие, социальное неравенство. Жажда познания, дух непоседливости, предприимчивости зовут Человечество в Космос. Звездолёты со сверхсветовой скоростью мчатся во все концы Вселенной. Найти во Вселенной Разум – заветная мечта звездолётчиков. С одного из поисковых звездолётов приходит искажённое сообщение, из которого можно понять, обнаружив разумные существа, звездолёт попал в беду. Снаряжается поисково-спасательная экспедиция, членов которой ждут неожиданные приключения.

Часть 1. Земляне

Глава 1

1

Тугие витаминно-кислородные струи воды, бьющие со всех сторон, нежили и наполняли бодростью утомлённое на тренажёрах тело. Повинуясь мелодичным звукам расслабляющего «Отдыха», Клэр, от удовольствия мурлыча, словно котёнок, которому ласковые пальцы щекочут шейку, изгибалась в подобии пластического танца. Выполняя заданный режим, сработал автомат, томные тягучие звуки сменились грохотом космика, и на купальщицу обрушился водопад ледяной воды. Взвизгнув, она обхватила себя руками и присела на корточки, но тут же со смехом встала и запрокинула лицо навстречу будоражащему потоку. Нежные пальчики коснулись клавиш и в кабину на смену резким, обжигающим холодом, струям влаги ворвались вихри тёплого сухого воздуха, наполнив её запахом прогретого соснового бора.

Клэр повернулась к зеркальной стене и, давая телу обсохнуть, простояла несколько минут, разглядывая себя. Бёдра могли быть чуть полнее, а грудь капельку больше. Но он хотел именно это тело, какое оно есть, и она сама, от кончиков ногтей, до самых глубин души, с замиранием и восторгом ждала того мгновения, после которого жизнь её наполнится небывалым блаженством и счастьем. Она подумала о них двоих, желание тёплой волной прошло снизу вверх по её телу, заставив напрячься бёдра, отяжелеть соски и перехватив дыхание. Клэр прикрыла глаза и едва не застонала. Тряхнув подсохшими каштановыми волосами, она улыбнулась в зеркало и, нагнувшись, провела ладонями по всему упругому телу от округлых коленок до налитых грудей с торчащими тёмными виноградинками сосков. Напевая не очень серьёзную песенку о том, как на Неизвестной планете прекрасный Обезьянин похитил прекрасную девушку у её незадачливого жениха, и что из всего этого получилось, она вышла из душевой кабинки.

За спиной раздался лёгкий свист, дверная плита в соседней кабинке сдвинулась и из неё вышла золотоволосая девушка с голубыми глазами. В отличие от Клэр, одухотворявшей взоры законченной точённостью фигурки, роскошные формы её подруги вызывали сердцебиение и пресекали дыхание. Представителю противоположного пола надо было иметь крепкие нервы и железную выдержку, чтобы при виде её наготы удержаться и хоть на миг не окунуться в хмельные волны фантазии, рисующей картины утех. Умопомрачительные бедра, обхватывая тело, зажимают его тиски, грудь трепещет от ласки, а сочные полные губы, обжигая, готовы выпить в поцелуе.

Золотоволосая подняла руки к груди, слегка оттянутые книзу своей пышностью. Клэр посмотрела на неё, засмеялась и захлопала в ладоши.

– Виолка, ты совсем, как Афродита! Правда, правда, – смеясь, она подтолкнула подругу к залитой лучезарным солнцем стене, где на фоне голубого неба и бирюзовых волн, ступая по белоснежной пене под восхищёнными взглядами людей, сбежавшихся поглядеть на диво дивное, на брег морской выступала нагая богиня. – Клянусь богами, её с тебя изобразили!

Сквозь смех слышалось неподдельное восхищение и, чтобы не обнаруживать явно, перед подругой, как приятны похвалы её фигуре, Виола тоже засмеялась, запрокинув голову и показывая два ряда жемчужных зубов.

– Нет, это меня мама с папой по Афродите запрограммировали.

– Между прочим, – Клэр упёрла руки в боки и с торжественным видом подняла на подругу серьёзное личико, – ты и Венера Милосская – никакого сравнения! У неё даже талии нет, а уж грудь! – и она пренебрежительно махнула рукой Ладно, ладно, захвалишь, мне тоже руки оторвут, – взгляд Виолы скользнул по другой стене, на которой вокруг величавог