Не судите сразу. Эта книга предвосхищённый Страшный Суд,
с той разницей, что я-то Говорю Богу, а меня-то будут судить люди.
Марина Цветаева
Глава 1
Если бы я умела бросаться простыми, дозволенными словами: переписка, дружба – всё было бы хорошо!
Но я-то знаю, что ты не переписка и не дружба.
Марина Цветаева
Октябрь-74, в Ростов
Здравствуйте, уважаемый Анатолий Дмитриевич!
Как обещала, пишу из Сибири. Соскучилась – совсем не то слово, которое бы я пустила впереди паровоза, везущего моё послание! Я не соскучилась – замерла в летаргическом сне, хотя прошла всего неделя, как ты проводил меня «к белым медведям».
Мои милые предки укатили к тётушке, а меня не взяли по самой простой причине: нет зимнего обмундирования. На улице – буран. Не веришь? Когда вы провожали меня из Ростова, была такая теплынь, цвели сентябрины. И вот она, Сибирь-матушка. Носа на улицу не высунешь!
Мы с тобой в квартире одни. Хочешь чаю с малиновым вареньем? У нас этого добра – море! От будущих простуд консервируем лето в банки. А где-нибудь среди зимы, как пахнёт малинником, солнцепёком, тайгой!.. Представляешь? Господи, да как ты можешь представить тайгу, если ты и леса-то приличного не видел!
Тох! Как мы с тобой будем переписываться?
Чтобы рассказать тебе обо всём, мне же придётся охватить объём «Войны и мира»! Если бы ты знал, в каком изумительном месте я «произросла», ты умер бы от зависти. На карте Советского Союза мой родной город не обозначен, хотя знающие люди называют наши места второй Швейцарией. Ну ладно, устраивайся поудобнее в моём кресле и слушай. Начнём с города. Его можно было назвать и Междуреченском, и Междугорском. Главная особенность городка в том, что все его проспекты и улицы «упираются» в горы, а сам он лежит как на ладошке. С двух сторон небольшого плато по камням шебуршат горные речки Томь и Уса. У них разный цвет и разная температура воды. Когда я была маленькой, сама видела, что течение сбивало с ног даже моего папу. А теперь в некоторых местах на другой берег можно перебраться вброд – так обмелели реки. В верховьях вырубили тайгу, и что-то нарушилось в круговороте воды.
Сразу за городом в рабочем посёлке Чебал-су, где я росла, обе реки сливаются в одно большое русло – и это уже зрелище, я тебе скажу! Не то, что твой мутный илистый Дон-батюшка, вокруг которого рассадники лягушат. Вода – чистейшая, заходи по колено и пей. На глубине двух метров цвет глаз каждой рыбки разглядишь.
Русла рек извиваются прямо по подножиям горных отрогов. С одной стороны городка тянется гряда Кузнецкого Алатау, а с другой Салаирского Кряжа. Если ты сейчас выйдешь на балкон, то увидишь сам, что прямо за моим домом эти две гряды как бы смыкаются, и до самого неба по всему горизонту – горы, горы, горы.
Летом они напоминают великанов в голубовато-дымчатых балахонах с белыми шапочками на головах. Даже в июле на наших Поднебесных Зубьях не тает снег. А туристов там со всего Советского Союза видимо-невидимо!
Геологи называют наш таёжный край Томусой. Раньше о Томусе шла недобрая слава, само название, по словам папы, напоминало о Соловках, Магадане. Слишком много лагерей было разбросано по тайге. Наш город хотели назвать Томьусинск-на-Междуречье, просто Томьусинск, но слишком большой поток людей сохранил в памяти Томусу, как гиблое место, поэтому город назвали Междуреченском.
Прочти вслух! Как красиво звучат названия наших рек и посёлков: Майзас, Чексу, Тутуяс, Чульжан, Ольжерас, Теба, Карчит, Кондома, Шерегеш… Поэзия!
Это почти утерянный язык, связанный с древней историей шорцев – редчайшая на земле национальность! Шорцы похожи на монголов, хотя произошли от тюрков и других народов, населявших наши края в разные века. Их совсем мало в стране – тысяч сто пятьдесят, но зато все наши, сибирские. Шорцы – прирождённые охотники и рыбаки. У моего папы есть среди них хорошие знакомые, от которых он на рыбалке или во время шишкования узнаёт много интересного. Шорцы по натуре застенчивые, скромные. Одна беда – много пьют. Они говорят на своём языке, но учатся в наших школах.
Народу у нас в городе немного, но детей – как в среднеазиатских республи