Повседневные рассказы
Надежда Осипова
«Мечты, мечты… Сладкий дурман человеческого тусклого бытия… Длительно мечтать – значит бесстыдно обманывать и обкрадывать самого себя по-крупному, откладывать хрупкое и заветное на «потом», которое всегда находится где-то «далеко»… Я тоже мечтала… десятилетиями… Но когда первый раз посмотрела приближающейся старости в глаза, то первое, что сделала – запретила себе мечтать больше одного дня. Оставила лишь неуемное желание, которое плавно переходило в действие. Так я поехала в Псков, а затем – в Михайловское…»
Надежда Осипова
Повседневные рассказы
© Осипова Н. М., 2019
* * *
Волшебный свет сбывающейся мечты
Мечты, мечты… Сладкий дурман человеческого тусклого бытия… Длительно мечтать – значит бесстыдно обманывать и обкрадывать самого себя по-крупному, откладывать хрупкое и заветное на «потом», которое всегда находится где-то «далеко»… Я тоже мечтала… десятилетиями… Но когда первый раз посмотрела приближающейся старости в глаза, то первое, что сделала – запретила себе мечтать больше одного дня. Оставила лишь неуемное желание, которое плавно переходило в действие. Так я поехала в Псков, а затем – в Михайловское…
Путь до Москвы был мною уже проторенным – год назад на старости лет я окончила Литературный институт. И дорога из таежной глубинки Красноярского края до родной столицы оказалась привычной – голодной, трудной, нудной. Из окна вагона смотреть особо было не на что: заброшенные дома, ленивая тупая нищета, грязь, серость…
Жесткий полумрак Казанского вокзала также не располагал к беспечной задумчивости – я прытко рванула с перрона, стараясь сразу и резко отбрасывать накидывающийся из вокзальных углов темный клочковатый страх. На московские диковины смотреть не потянуло – я столько раз за шесть лет учебы в Москве слышала брезгливое «понаехали тут…», что теперь было бы явным перебором добровольно собирать на себя добавочный негатив… Может быть, именно по этим двум причинам Ленинградский вокзал показался праздничным, как долгожданный Новый год. И люди в псковском поезде тоже были другие, спокойные, неторопливые, с тихим говором, какие-то, прости Господи, небитые…
Благодатная псковская земля, почитаемая мною со школьного детства, встретила ответной радостью, августовской сытостью, тихим теплым светом. С душевным восторгом неспешно обошла псковские храмы, множество раз дотоле посещаемые мною лишь в сновидениях. Не единожды слышала, что город Псков наособицу приметен из космоса – его намоленные места излучают чудесный свет. Душа встрепенулась при встрече с Кремлем и вечевой площадью, пробежала мысль, что и мне бы неплохо позаимствовать у древних псковичей достойное качество – стоять как гора, несмотря ни на что, вопреки всему. Подобрала у кремлевской стены камушек, подержала сначала в руках, привыкая к его мощи, а потом спрятала в карман рюкзака – на тот случай, если память ослабеет, а силы иссякнут.
По мосту пешком перешла реку Великую к Ольгинской часовне – месту, с которого по преданию святая Ольга увидела из облаков Божественный свет – три луча. Помолилась с тихой радостью и благодарностью, в окне часовни зажгла свечку в честь памяти великой русской святой. Летописи Руси хранят не так уж много женских имен, в столь же громадной степени повлиявших на историю Отечества, как княгиня Ольга. Долго смотрела на пламя свечи – оно то вытягивалось, становясь узким и желто-оранжевым, то, промигавшись, замирало, укорачиваясь и краснея в центре светового ядра.
Не удержалась, позволила себе спуститься с бережка к воде. Кто-то очень умный дал реке такое имя – Великая. Полноводная, сильная, цвета темного пива сверху и почти черная в глубине, она притягивала магической своей мощью, властно не пуская на волю, и непонятно было, кто на кого смотрел, я на нее или, вернее, она на меня. Умывшись прохладной живой водой, ощутила легкость – будто целую осыпь грехов смыла с души.
В Изборске от ветхости развалились босоножки. Когда пенсия на двести рублей не дотягивает до прожиточного минимума, тогда довольно часто приходится пребывать в подобных ситуациях. Но не расстроилась: взяла у водителя круг син