Я, ты и все, что между нами
Кэтрин Айзек
Джесс – мать-одиночка. Маленький Уильям – самое дорогое, что есть в ее жизни. Прошло десять лет, но она так и не смогла забыть Адама, отца своего ребенка. Узнав о том, что высока вероятность унаследовать тяжелое генетическое заболевание, Джесс, по совету матери, решается возобновить отношения. Мысли о сыне Уильяме, который может остаться один, подстегивают ее. Джесс должна сделать все, чтобы соединить двух самых близких и дорогих для нее людей – Уильяма и Адама. Возможно, это ее последний шанс обрести настоящую семью и счастье…
Кэтрин Айзек
Кэтрин Айзек «Я, ты и все, что между нами»
Моей семье
Пролог
Манчестер, Англия, 2006
Иногда жизнь берет лучшее и худшее, что может предложить, и преподносит это тебе в один день.
Наверняка это не уникальный вывод, к которому приходят во время рождения ребенка, но меня к этой мысли привел непростой коктейль из боли и радости. Когда я наконец-то должна была встретиться с крошечным человечком, жившим в моем теле последние девять месяцев, то все эти восемь мучительных часов я еще и пыталась дозвониться до его отца, чтобы вытащить его из бара, клуба или из постели другой женщины – или где и с кем он там проводил время.
– Джессика, ты не забыла взять свою карточку? – спросила акушерка, когда я прибыла в больницу одна.
– Да, взяла. А вот своего парня где-то потеряла, – ответила я, виновато улыбаясь.
Она взглянула на меня из-под ресниц, когда я оперлась на стойку регистрации родильного отделения, надеясь, что раздирающая боль в животе скоро пройдет.
– Уверена, он скоро приедет.
По моему затылку начал стекать пот.
– Я оставила ему несколько сообщений. Двенадцать, если быть точной. Он на рабочей встрече. Наверное, у него нет связи.
В тот момент часть меня все еще надеялась, что это правда. Я всегда стремилась видеть в Адаме только хорошее, даже вопреки очевидным доказательствам обратного.
– Не мужчины приходят сюда рожать, – напомнила мне акушерка. – Поэтому, если нам нужно сделать это без отца, мы прекрасно справимся.
Отец. Я не могла отрицать биологического факта, но эта роль не вязалась с образом Адама.
Акушерка выглядела успокаивающе бывалой, у нее были крепкие ноги, грудь, на которую можно было поставить горшок с цветком, и волосы, которые всю ночь провели на поролоновых бигуди. На ее бейдже было написано «Мэри». Я знала Мэри всего три минуты, но она мне уже нравилась, а это было хорошим знаком, учитывая, что она собиралась осматривать мою матку.
– Ну же, милая, давай отведем тебя в палату.
Я направилась к сумке с вещами, которую мне помог донести водитель такси, но она бросилась за мной, схватилась за ручки сумки и покачнулась от ее веса.
– Как долго ты собираешься здесь оставаться? – подшутила она, и я постаралась улыбнуться, пока не поняла, что на подходе новая волна схваток.
Я стояла в немом страданье, выкатив глаза, но решительно настроенная не превращаться в женщину, которая приводит окружающих в ужас своими истошными воплями.
Когда боль отступила, я медленно последовала за Мэри вниз по ярко освещенному коридору, доставая телефон, чтобы проверить сообщения. Там был десяток эсэмэсок от мамы и от моей лучшей подруги Бекки, но от Адама – ничего.
Не так я себе это представляла.
Я не планировала быть одной.
И как бы я ни переживала из-за наших отношений в последние месяцы, в этот самый момент я бы все отдала, лишь бы он был рядом, держал меня за руку и успокаивал, обещая, что все будет в порядке.
О беременности я узнала на следующий день после своего двадцать второго дня рождения. И хотя этого не было в моих планах, за последующие девять месяцев я убедила себя, что буду отличной мамой. Внезапно я поняла, что все это было не более чем бравада.
– Все хорошо, дорогая? – спросила Мэри, когда мы подошли к двери предродовой палаты.
Я молча кивнула, несмотря на горькую правду: даже в ее опытных руках я чувствовала себя одинокой и до ужаса испуганной и была убеждена, что чувство это будет длиться до тех пор, пока не приедет Адам и не выполнит свой долг по вытиранию пота с моего лица и держанию меня за руку.
Комната была мален