Как я был гинекологом (студенческие байки)

Вместо предисловия

Прощай, любимая общага!

Оставил здесь три года я.

Ни разу не спустил я флага

В пучинах жутких бытия!

Прощайте вы, о коридоры!

И ты, о грязный туалет!

И вы, ступеньки, по которым

Не раз спускался мой скелет.

Иду под сводами родными.

Иду, увы, в последнийраз!

И слитно с мыслями моими

Фырчит в клозете унитаз.

О боже, сколь воспоминаний

Рождает каждый метр пути!

Все стены здесь полны преданий!..

Но им недолго их нести.

Придёт сюда строитель пьяный.

Возьмёт с раствором мастерок

И эти надписи все рьяно

затрёт по самый потолок.

Он будет делать вдохновенно

Свою работу, раб труда;

И то, что для другихнетленно,

Он не оценит никогда…

Вхожу я в комнату родную.

В ней ныне хаос и погром.

И на стене её пишу я:

«Прощай, прощай, родимый дом!»

1989

Занято!

На втором курсе института одним из моих соседей по общежитию был румяный здоровяк из города Коломны. Поскольку теперь он – большой начальник, отец пятерых детей, то приведу только его институтское прозвище: Кирпич.

Нрава Кирпич был довольно весёлого и постоянно употреблял в своей речи разнообразные прибаутки: на просьбу «Дай спички» отвечал «Чиркни хреном об яички», на пожелание «Спокойной ночи» – «… тебе в… что есть мочи!», а на стук в дверь нашей комнаты сердито кричал: «Занято!»

Надо ли говорить, что подобные высказывания не только не обижали обитателей нашей общаги, но и доставляли им немало весёлых минут. Что же касается крика «Занято!», то все к нему привыкли и входили всегда без стеснения.

Шкафы в нашей 25-й комнате были поставлены так, что образовывали собой как бы перегородку, поэтому входная дверь из основной части комнаты была не видна. Соответственно, ничего, кроме вешалки, не видел и тот, кто входил.

…Однажды днём к нам постучали, и было слышно, как дверь слегка приоткрылась. Поскольку прибаутки – штука заразная, не было ничего удивительного, когда, в лучших традициях Кирпича, я самым свирепым образом крикнул:

– Занято!!!

На несколько секунд по ту сторону шкафов повисла изумлённая тишина, а потом чей-то испуганный голос спросил:

– Господи, а куда это я попал?

– В двадцать пятую!!! – не выходя из образа, рявкнул я, и окончательно стушевавшийся голос навсегда покинул нас вместе со своим обладателем.

А мы, все, кто был в это время в 25-й, долго пытались представить, что же подумал о нашей комнате неизвестный, и веселью нашему не было предела.

Наказанное любопытство

В начале третьего курса некурящая половина 25-й комнаты – я и студент-двигателист Андрей, решили отделиться от двух других её обитателей. В новой комнате нашим соседом стал Володя, покинувший своих прежних «сожителей» примерно по такой же причине.

Той же осенью Вова пригнал с родной Рязанщины старый семейный «Запорожец». Ездил тот ещё довольно резво, вот только кузов в районе правого переднего колеса прогнил до дырки, которую, впрочем, под ковриком не было видно. Но при наезде на лужу коврик иногда приподнимался и ноги переднего пассажира обдавались грязной водой. Поэтому по лужам Володя старался ездить медленно.

Но однажды, когда справа от водителя сидел уже известный читателям Кирпич, а сзади – его земляк Коля, Вова на несколько секунд забыл о присущем его машине дефекте. Он поддал газку, чтобы успеть на мигающий зелёный сигнал светофора, и не обратил внимания на огромную лужу на дороге.

У Кирпича, сидевшего на самом опасном месте, от неожиданности отказал язык, поэтому он только и смог, что максимально откинуться назад и, указывая пальцем перед собой, сдавленно прокричать: «А-а-а-а!»

Коля, который был сзади, естественно, заинтересовался, на что же такое показывает Кирпич, и с возгласом «Что там? Дайте посмотреть!» высунул голову вперёд. И тут «Запорожец» наехал на лужу.

Словно пушинка, отлетел в сторону резиновый половик, и мощный фонтан воды ударил Коле прямо в очки!

Так наш товарищ пострадал за своё любопытство.

А впрочем, досталось и всем остальным. Ведь вода капала потом с потолка салона едва ли не час.

Спасибо милиции!

Не знаю, как сейчас, а в самом начал