Фантом

Александр Гребёнкин

Мистический детектив «Фантом» переносит нас в 70-е годы ХХ века. Молодой герой Юрий расследует причины внезапной смерти своего отца. В ходе расследования выясняется, что отец не был человеком, а лишь воплотившимся в человеческий образ призраком. Параллельно в повести имеется другая сюжетная линия повествующая о судьбе отца Юрия в послевоенные годы. Повесть интересна захватывающими сюжетными поворотами, непредсказуемой, острой развязкой.

ФАНТОМ

или записки молодого человека ХХ века

«Откуда я и куда иду».

Евангелие от Иоанна

«Все, что образует сгусток формы прежде было призраком».

Густав Майринк

ГЛАВА ПЕРВАЯ. УХОД, КОТОРОГО ПОЧТИ НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ

Вчера утром меня укусила дикая птица, а вечером умер мой отец.

И вот мы с Наташей стоим у бордового гроба и глядим на застывшее восковое лицо. Я смущенно прячу забинтованную руку. И гляжу на немногочисленные равнодушные лица вокруг.

Друзей у отца никогда не было, а мать ушла в мир иной два года назад. На похороны еле собралось человек восемь, да и те беззастенчиво поглядывали на часы, явно поджидая окончания церемонии и поминального обеда.

И вот видавший виды автобусик привозит нас на место.

В серо – желтом кафе за накрытым столом кто-то из рабочих пытался произнести речь о почившем Шарове Романе Геннадьевиче, но речь получилась скомканной, ибо сказав пару предложений, оратор смущенно махнул рукой, опрокинул рюмку и сконфужено сел, промокая брюки салфеткой.

Наташа смотрела на присутствующих влажными глазами – ей до боли было жалко отца. Я крепился и глядел в окно, как двое в оранжевых куртках разворачивали агитационный плакат.

Летели быстрые птицы, ветер колебал остроконечные листья, и мне казалось, что все окружающее живет своей, отдельной от нас жизнью.

– Ни в коем случае, – ответил я Наташе, на предложение остаться сегодня у меня. Я очень хотел побыть один. Бродяга – ветер звал меня за собой, а лесные дали обещали забвение. Проводив Наташу и, поглядев напоследок, как ее крупное, и даже полноватое тело, медленно заходит в троллейбус, я сразу остановил такси.

– За город, – коротко бросил я, и сквозь стекло автомобиля мне было видно Наташино лицо в окне, и ее прощальный жест, но, в отличие от нее, я не сентиментален, и потому никак не отреагировал.

Водитель был крайне удивлен, когда я попросил его остановиться у самой глухой части соснового бора, а затем поспешно углубился в его пахнущие хвоей зеленые дебри.

Я лежал на песке, недалеко от синего озера, глядел в аквамариновые небеса с кудрявыми барашками облачков и думал.

Отец был странным человеком, не имевший даже родственников и плохо помнивший о своем прошлом. Он уверял, что у него амнезия, что родных он потерял очень давно, поэтому я почти не знал кто такие дедушки и бабушки. С матерью он обращался тепло и кратко, а она мало рассказывала о былых временах. И, вообще, они с отцом всегда жили в разных комнатах, и за всю жизнь лишь мы редко выходили на совместные прогулки, помню как-то были в парке, однажды сходили в кинотеатр, да еще раз в гости к маминой подруге.

Мать относилась к нему, как к странному человеку и потихоньку чахла, а отец честно трудился, воспитывал меня, как следует хорошему родителю.

Мы с отцом часто проводили время вместе. Он много рассказывал о своем удивительном увлечении – коллекционировании книг о привидениях, различных фантомах. Он читал на нескольких языках, на которые ему почему-то память не изменяла, ему привозили книги из зарубежных командировок какие-то знакомые, у него было множество ценных дореволюционных изданий. И уезжая со мною на рыбную ловлю, к которой он тоже имел пристрастие, он прихватывал с собою какую-то из своих книжонок, и таким образом, где – нибудь на речном берегу, я узнавал всякие жуткие рассказы, и научился ничего не боятся. Книги Эдгара По и Мэри Шелли, Уолпола и Метьюрина, Гофмана и Шамиссо, Стокера и Стивенсона знакомы мне были с раннего детства и впитывались в мои кости.

Когда я подрос я очень хотел разгадать тайну отца, почему он немного не такой, как все, но всегда останавливался перед плотно закрытым таинственным сейфом его д