Истоки. Часть первая
Эдуард Евгеньевич Печенежский
Данный сборник из четырех рассказов – это только начало длинной истории о смысле божественного невмешательства, попытка разобраться в чем именно мы, люди, подобны Творцу, и почему жизнь так непропорционально справедлива. Всезнающий Рашиди расскажет о том, как именно он пришел к тем идеям, которые позже сформируют наш современный мир, а помогут ему в этом персонажи бюрократической и канцелярской постановки, родом из серой и дождливой Англии XIX века.
Пролог
Обжигающий песок жалил стопы. Солнце уже садилось за горизонт, редкая пустынная живность расползалась по своим норам. Кахотеп шел уверенно, но каждый его шаг отзывался в голове сотнями мыслей и сомнений. Поправив мешок на своем плече, он устремил свой взгляд на скалу, почти полностью сокрытую дюной, и оценил оставшееся расстояние.
"Еще добрый час пути. Кеймнвати уже должен быть на месте."
***
У самого подножия скалы зиял беспросветной тьмой вход в пещеру. Протиснувшись в него и дважды свернув направо, продолжая спускаться в недра земли, Кахотеп оказался в тускло освещенном гроте. Как и думал жрец, его брат уже ждал в условленном месте.
У небольшого костра, плотно обложенного камнями местной породы, сидели Кеймнвати, Саба и Ибони. Саба, жена жреца, находилась в раздумьях и медленно поглаживала одного из четырех молодых ягнят, мирно дремавших в тепле огня. Брат Кахотепа же со своей женой сидели как на ножах, ежесекундно вздрагивая от любого шороха и ожидая, что из узкого прохода вот-вот появится или стража фараона, или Кахотеп.
Каково же было всеобщее облегчение, когда долгожданная встреча случилась. Братья устремились друг к другу, радостно обнявшись и обменявшись рукопожатиями, вместе направились к костру. Ибони поприветствовала Кахотепа сдержанным поклоном, а Саба, выйдя из ступора, задумчиво-грустно улыбнулась мужу.
– Мы ждали тебя еще на заходе солнца. – Кеймнвати явно хотел знать причину опоздания брата.
– Дюны вновь переместились, пришлось потратить время на поиски ориентиров.
– Принес? – вопрос Кеймнвати заставил всех присутствующих невольно вздрогнуть.
Сделав глубокий вдох, Кахотеп многозначительно промолчал и высыпал на камень перед собой содержимое заплечного мешка: человеческий череп, небольшой кусочек лунного опала, керамический сосуд с песком и позолоченный анкх – четыре элемента ритуала, а также два тряпичных мешочка с травами. Все взгляды теперь были направлены на груду занимательных вещиц и только на нее. Взгляд Кеймнвати выделялся среди прочих искрой одержимости.
***
– У нас будет всего одна попытка. Помнишь последовательность действий?
– Кахотеп, брат, во мне будь уверен. Свою задачу я выполню. Можем начинать?
Кахотеп не ответил. Вместо этого он еще раз оглядел пещеру. Два монолитных камня, напоминающих своей гладкой и прямой поверхностью алтари, на которых твердой рукой Кеймнвати вывел при помощи угольной сажи мистические символы и иероглифы, заняли Ибони и Саба. Лежа на спине, каждая из женщин в скрещенных на груди руках сжимала маленький тканевый мешочек. На их оголенных животах, выдававших то, что и Ибони, и Саба носят под сердцем детей, были изображены более минималистичные и менее сложные, чем на камнях, но такие же сакральные символы, смысл которых был известен одним жрецам и Богам. Эти рисунки были начертаны уже красителями, которые получили из сбора магических трав еще в предыдущее полнолуние.
Меж камней стояла конструкция из палок и веток, предназначенная для подвешивания дичи. Четыре ягненка теперь дремали аккурат рядом с ней, не подозревая об уготованной им участи. Кахотеп ходил из стороны в сторону, в полумраке вчитываясь в древний текст, перенесенный им на папирус из Книги Мертвых верховного жреца. Ему необходимо было без ошибок и запинок прочитать сложнейшее заклинание, осечки быть не могло.
Кеймнвати сидел чуть в стороне и крутил в руках нож для жертвоприношений, любуясь как начищенное и наточенное лезвие отражает в себе свет факелов, расставленных в углах воображаемого ромба, центром которого являлись два импровизированных алтаря. Периодически он поднимал взгляд на б