Империя предков

Баир Владимирович Жамбалов

Книга "Империя предков" повествует о великом полководце Чингисхане, создавшем самую крупную в территориальном обозначении Монгольскую империю в мировой истории. В книге читатель узнает о талантливых, выдающихся полководцах Чингисхана, о высоком воинском искусстве монгольских воинов. Многих историков всегда восхищала удивительная маневренность и скорость передвижения монгольской конницы Чингисхана, что нередко сравнивают её с современной армией в условиях Средневековья. Исключительную тактику монгольской армии Чингисхана и поныне изучают во многих академиях армий современного мира.

Введение.

В далёко дальних просторах вольных, в самой дико глубинной бездне сумрачно неведомой Азии во второй половине двенадцатого века, что есть времена столетий мрачного Средневековья, становилось неспокойно. В одной из центральных степных частей – с запада омываемой довольно таки широкой рекой Селенга, несущей ровно размеренные воды свои на север до лесов Баргуджин-Тукум и там свернув на запад, впадающей в лоно священного моря Байкал; с востока омываемой водами рек Онон и Керулен; с севера подпираемой теми же лесами Баргуджин-Тукум; с юга обдуваемая ветрами каменисто песчаной пустыни Гоби становились всё необузданнее, порывистее воинственные племена, говорящие на одном языке. Пассионарность, огонь пассионарности, как явление интересное, неординарное, необыкновенноевозникал, рождался в душах степных кочевников этих на данный момент чрезмерно воинственных племён. Но ведь было такое когда-то…

Примерно за восемьсот лет до описываемых событий из этих же степей Центральной Азии, от берегов Селенги в третьем, четвёртом веках нашей эры поднималисьвоинственные племена хуннуд –люди, тогда и ныне в переводе с монгольского, бурятского, калмыцкого, как называли себя сами, что на разных языках произносилось со схожим звучанием и транскрипцией: hunnen, сюнну, гунны…, что поднялись и пошли далеко на запад в сторону предзакатного солнца, переворошив там вековые устои, свершив такое Великое переселение народов, что старались укрыться народы западной стороны от неведомых воинов из Азии. И были тогда у них достойные вожди, и выделился тогда один выдающийся лидер – тот самый Аттила, что потряс самую великую державу – великую империю Рим. И увидели тогда, узнали тогда досель непобедимые римские легионы достойного противника в военном отношении и поразились.

Цикл в восемьсот лет определённый историком Львом Гумилёвым от одного пассионарного взрыва до последующего. И в этом двенадцатом веке по календарю григорианскому вожди, ханы достойные, посреди которых выделились Хабула-хан, Амбагай-хан, да и души других вождей уже подвергались огню энергии пассионарности. И прошла первая волна, будто предвестницей чего-то огромного, ошеломляющего, такого всесокрушительного цунами в мировой истории. И будто ждала земля этой части Центральной Азии какого-то ещё пока неведомого, пока таинственного лидера, вождя, хана в своей истории, что когда-то давно, давно и вздыбилась ураганным ветром сокрушительным на запад до самых, самых земель великой империи Рима.

В один из дней тех лет второй половины двенадцатого века в давящем пекле жаркого лета раскалённый зной простирался от горизонта к горизонту, там, где всегда смыкается иссиня лазурный купол с цветистыми холмами бескрайних степей. Зимой же другая противоположность, что всегда характерна бушующим холодным ветром, пургой снежною, что нещадно пронизывает до самых костей. Но, то в ночи и дни холодной зимы, а ныне, же, в самом зените знойного лета от жары попрячется в поисках тени всякая живность диких степей, и птицы не взлетят. И воздух вибрирует волнами, реющими волнами того же распалённого зноя, не щадящего, давящего. Но кого несёт в тишине истомлённой?

То спешит гонец Тогорил-хана – вождя племени кэрэитов к его анде, названному брату по имени Есуге-багатур, что ныне вождь племени тайчиут, ныне отважный воин из рода борджигин.

Скакун и всадник, как едино исторгающее пламя едино кровной сути, над расцветшими травами, цветами пёстро полевыми, посреди которых и отличится редкий ула