Нараспашку

Разрешённый Автор

Произведения были написаны в разные годы. Каждое из них – новая грань одиночества, боли и депрессии, попытка найти смысл жизни. Это мир, пропущенный через себя, вывернутый наизнанку. Мир, в котором, несмотря на кажущуюся мрачность и беспросветность, обязательно есть что-то прочное и жизнеутверждающее.

Я разобью все стёкла в доме

Я разобью все стёкла в доме,

Чтоб кожей пить полночный воздух,

Чтобы по полу с тихим звоном

Катились сброшенные звёзды.

Я принимаю как распятье

Живую глохнущую одурь

И с треском разрываю платье,

Спеша глотнуть сырой свободы.

И, не терпя противной дрожи,

Как будто открывая двери,

Я лезвием надрежу кожу

И выпущу наружу зверя.

Я буду падать, раскинув руки

Я буду падать, раскинув руки,

На бесконечно глубоком вдохе.

И одуванчик живой и хрупкий

Между страниц навсегда засохнет.

Я буду сверху смотреть на солнце,

И сквозь меня из-под чёрной жижи

Однажды новая мысль прорвётся

И новым словом откроет книжку.

Я буду видеть, как в бледно-синем

Пространстве мира мелькают птицы,

Я буду падать, как летний ливень,

И превращаться в живые искры.

Заливая глаза и губы

Заливая глаза и губы,

Пустота растеклась чернилами,

И в клыки исказились зубы

И наполнились древней силою.

Ночь кололи немые звёзды,

Как терновый венец Спасителя.

Зверь искал, раздувая ноздри,

Бессознательно и мучительно.

Первобытный животный голод

Его гнал в бесконечном поиске,

Но был мёртвым застывший город,

В день восьмой по ошибке созданный.

Он был слеп. И знакомый запах

Влажным носом ловил встревоженно.

Зверь был просто больной собакой,

Потерявшейся или брошенной…

Тьма пришла из Средиземья

Тьма пришла из Средиземья

Чёрной ватой, чёрной болью,

Пепел сброшен и рассеян —

Воля.

И таится в мраке горла

Алый след туберкулёза,

Дивный мир на грани фола,

Поздно.

Сушит губы пеплом серым

И мучительная жажда.

Кто-то чёрный там, за дверью,

Страшно.

Мир, как губка, пропитался

Влагой сдавленного страха.

Где-то, может быть, остался

Запах?..

Истерично мечется весна

Истерично мечется весна,

Рвёт ногтями снежную рубаху,

В воздухе сырая пелена

Залепила ноздри липким страхом.

Как флакон духов, февраль разлит,

Запах облегает платьем тесным.

Чувствую вращение земли

И что под ногами где-то бездна.

Отблески фонарного огня,

В тишине захлёбываясь, тонут.

Впереди всего лишь полынья,

Мой дразнящий выисканный омут.

Раздирают горло брызги льда,

Душит крик измучившая рвота,

И чернеет талая вода,

Обещая близкую свободу.

Был только день. Печально уходящий

Был только день. Печально уходящий.

И разливался тёплый ровный свет.

И солнце мне казалось настоящим

И тлело одуванчиком в траве.

Но это сон. Придуманный, ненужный.

Открой глаза и рухнешь в пустоту.