Лунный кот 2019
Георгий Панкратов
«Лунный кот» – новая городская легенда Нижнего Новгорода. Мистика, ужасы и детектив, вплетенные в каноны русской психологической прозы и замешанные на современной повестке дня. Новая редакция романа Георгия Панкратова, автора журналов «Знамя», «Новый мир», «Урал», «Знание-Сила: Фантастика» и контркультурного «Опустошителя». Роман получил премию журнала «Урал» за лучшую публикацию года в прозе.
Радость моя! Безмятежная, добрая, всепонимающая!
Я приехал. Хрустел снегом – он здесь лежит давно, не то, что у нас. Пока шел к своему жилищу, и вовсе улыбался: наверное, на свете нет ничего прекраснее чувства новой жизни. Зарождающейся в твоем сердце, в эти самые минуты, когда выходишь с вокзала, садишься в первый попавшийся транспорт и едешь смотреть город. Такой ли он, каким тебе представлялся? А затем перекусываешь в случайной кафешке на конечной. Смотришь на время и понимаешь, что остался еще час-другой до осмотра новой квартиры – жилища, которое должно стать твоим другом, твоей защитой в этом новом, еще не изведанном городе, куда ты будешь возвращаться ежевечерне и проживать самые тяжелые мгновения своей жизни – наедине с самим собой, своими мыслями. Наверное, тебе это знакомо. Ты ведь тоже, ангел мой, возвращаешься.
И вот думаешь о том, что остается час-другой, и заказываешь водки – обязательно сто граммов, не больше. И огурчик соленый, лучше него к водочке никто не придумывал. Да и зачем придумывать что-то, когда все придумано. Лучше бы придумывали, как людям жить на Земле не страдая. Выпиваешь, закусываешь, морщишься от удовольствия, кивком головы благодаришь усталую женщину-продавца. И выходишь на холод, в куртке нараспашку, с этим неизменным, стершимся до дыр портфелем в одной руке и шапкой – в другой. Вдыхаешь этого – не воздуха даже, а первого мороза поздней осени. И города.
Ты делаешь в новом городе свой первый настоящий вдох, ты заявляешь ему: я приехал. Что будет дальше? Пока никто из вас не знает. Жизнь начинается. Подходишь к печатному киоску и просишь карту города. Холодными руками раскрываешь и ищешь в списке улиц ту единственную, как в списке людей – свою суженную. Спрашиваешь людей на остановке: как добраться? Едешь.
Вот так и я, приехал. Конечно, дом мой не в самом центре – здесь, как и везде, наверное, в центре понастроили таких домов, на которые и глаз поднять боишься, мимо проходя. А уж задуматься о том, чтобы в них жить! Но вокруг еще сохранились – да и не сказать, чтобы в малых количествах – деревянные домишки из одного или двух этажей. В каких-то больше удобств, в каких-то меньше, а какие-то и вовсе без удобств. Но я как увидел их – сразу влюбился. Мне главное, чтобы было тепло. Так и сказал по объявлению: чтобы мог, придя в дом, согреться. А остальное волнует мало.
Приехал и иду, топчу снег тяжелыми ботинками, а он хрустит и сверкает весь, как новогодний сахарный крендель – не знаю, поймешь ли ты, видела ли такие? Но вот в моем детстве их было полно. Надо же, ничего не было, а сахарные кренделя были. Сижу и усмехаюсь здесь, пока пишу тебе эту весточку. Вот жизнь-то была, любопытная штука. И снег такой, знаешь, пушистый, совсем как в том твоем письме – это именно он, который ты любишь. Который стелется хлопьями, укутывает, убаюкивает, ложится на ладони, на волосы, завораживает. И совершенно нет ветра. Ей-богу, если такая погода здесь будет все время, я быстро полюблю этот город! Романтика ведь, светлые надежды!
А то я с погодой теперь не в ладах. Удивительное дело, никогда не думал, что стану человеком, который будет ворчать на погоду: мол, дождь ему не так, снег ему не эдак. Всегда считал таких людей бессмысленными брюзгами. А сам-то далеко ушел? Раньше мне было наплевать, какое время года, я говорил так: главное не то, что на улице, главное то, что в душе. Теперь я понимаю: главное все-таки то, что на улице. Оттуда и то, что в душе. Это старость? Или одиночество? Когда наступает тяжелая зима, мне становится плохо, я представляю, сколько хмурых, беспросветных дней впереди, как будет холодно, грязно, неуютно везде, куда бы ни направился.
Сколько тяжелых и мрач