Буквы

Кулигин начинался там, где заканчивался настоящий Митя, хотя Калугину и казалось, что Митя всё ещё жив. Но Калугин — а Кулигина здесь давно уже не было, давно уже он выключился из всего процесса, ведь буквы его здесь, теперь, были бессильны — Митей не был, Калугин был совсем другим. Свои книги Калугин никогда не перечитывал. Может, потому, что их написал Кулигин и буквы сразу становились не своими. Это Кулигин — писатель, это его — читают. Это он презентует свой новый роман. И это его история. Одного его ли?

Содержит нецензурную брань.