Последняя битва Корнилова
Игорь Аркадьевич Родинков
Военно-историческая повесть «Последняя битва Корнилова» написана в художественно-документальном жанре. Параллельно художественному описанию Первого Кубанского похода идет документальное воспроизведение биографии Лавра Георгиевича Корнилова. Хотя книга в основном посвящена памяти первого вождя белого движения и «первопроходцам» Добровольческой армии, в ней показана суровая действительность борьбы двух сторон, начавшейся в России Гражданской войны. Обложка оформлена автором.
Слышали, деды?
Война началася,
Бросай свое дело,
В поход собирайся.
Припев:
Мы смело в бой пойдем
За Русь Святую,
И, как один, прольем
Кровь молодую.
Русь полонили
Чуждые силы,
Честь опозорена,
Храм осквернили.
Припев.
Вот показались
Красные цепи,
С ними мы будем
Драться до смерти.
Припев.
Рвутся снаряды,
Трещат пулеметы,
Скоро покончим
С врагами мы счеты.
Песня первопроходцев
«Мы смело в бой пойдем»
Исход с Дона
Дон не принял. Дон отверг. Использовав малочисленные добровольческие части в боях за самостийность, донская земля выплюнула корниловцев, как чуждый, отработанный материал. В антибольшевистских кругах говорили: «Уж на что Корнилов вояка, и тот не смог поднять станицы за Учредительное собрание».
22 февраля (9 февраля по старому стилю) 1918 года Добровольческая армия со штабом, обозом и строевыми частями покинула Новочеркасск. К 11 февраля[1 - Все даты даются по старому стилю.] она была сосредоточена в районе станицы Ольгинской. На следующий день вечером был назначен военный совет.
Накануне военного совета, вечером 12 февраля, Корнилов вспоминал и размышлял о событиях последних двух месяцев, проведенных на Дону. На Дон он прибыл 6 декабря 1917 года после бегства из Быховской тюрьмы. Две недели со своими верными текинцами пробивался на Дон с боями. За несколько дней до прибытия в Новочеркасск Корнилов распустил конвой и с документами на имя крестьянина Иванова, беженца из Румынии, прибыл в столицу Войска Донского. Сюда, уже разными путями, прибыли его сокамерники по Быховской тюрьме – генералы Деникин, Марков, Лукомский и Романовский.
К его приезду почти месяц на Дону действовал бывший начальник Генерального штаба Русской императорской армии и Верховный главнокомандующий генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев. Сразу же по прибытии в Новочеркасск Алексеев обратился к атаману Всевеликого Войска Донского Каледину за помощью в создании добровольческих формирований для борьбы с большевиками. На что Каледин заявил, что «Войсковое правительство не признаёт большевистскую власть, а поэтому Область провозглашается независимой до образования законной российской власти», он попросил Алексеева «не задерживаться в Новочеркасске более недели» и перенести формирование добровольческих сил за пределы области.
Но защищать Область от наседавших с севера, юга и запада красногвардейских отрядов было некому. Возвращавшиеся глубокой осенью 1917 года казаки-фронтовики спешили домой, к женам, отдыхать и отъедаться. На укоры стариков: «Навоевались, что ль, служивые?» – кто был совестливее, отвечали: «Хватит, отцы! Навоевались. Нуждишки хлебнули». А иные, которые поотчаянней, позлей, матерно ругались, советовали: «Пойди-ка ты, старый, потрепи хвост! Чего допытываешься? Какого тебе надо? Вас тут много, шептунов!». Среди казаков-фронтовиков широкое распространение получила идея «нейтралитета» в отношении к советской власти. А иные полки прямо склонялись на её сторону.
Все это побудило Каледина вскоре изменить отношение к Алексееву. К нему на Дон потянулись офицеры, юнкера, кадеты, студены. Они получили название «Алексеевская организация». На Дону они считались «беженцами». Каледин нападки на них сдерживал только старинным казачьим законом: «С Дона выдачи нет!». В общей сложности, к Алексееву собралось около 700 человек. Офицеры составляли треть организации, и до половины – юнкера. «Зелёная молодёжь» в кадетской форме или в форме учащихся светских и духовных школ составляла 10 %.
В конце ноября алексеевцы и казачьи добровольцы отвоевали у большевиков Ростов. После помощи Каледину в осво