Кощей бессмертный
Народное творчество (Фольклор)
«В неведомых землях, на горах, на водах, не в наших городах, на море, на Океане, на острове Буяне, стоит дуб зеленый, под дубом бык печеный, в боку у него нож точеный, на блюде чеснок толченый; с одного бока режь, с другого макай да ешь. И это еще не сказка, только присказка. А кто сказку будет слушать – тому соболь, куница да красная девица, сто рублей на свадьбу да пятьсот на гулянье…»
Народное творчество
Кощей бессмертный
В неведомых землях, на горах, на водах, не в наших городах, на море, на Океане, на острове Буяне, стоит дуб зеленый, под дубом бык печеный, в боку у него нож точеный, на блюде чеснок толченый; с одного бока режь, с другого макай да ешь. И это еще не сказка, только присказка. А кто сказку будет слушать – тому соболь, куница да красная девица, сто рублей на свадьбу да пятьсот на гулянье…
Было у царя с царицей три дочки, а сына-наследника так долго не давал им Бог, что они совсем изгоревались и всякую надежду потеряли. Наконец, родился у царицы сынок. Назвали его отец с матерью Иваном-царевичем, любили и берегли несказанно. Царь сыночка всегда сам убаюкивал; качает люльку и поет:
Баю, баюшки, бай!
Скорей глазки закрывай.
Будешь, Ванюшка, большой
Награжу тебя женой,
Ненаглядною красою
С золотою косой –
Марьей Моревной.
Она за морем живет,
Там, где солнышко встает.
Она утренней росой умывается,
Пестрой радугой-ширинкой утирается.
Оттого она белее белой пены морской,
Ее оченьки яснее светлых звездочек.
Каждый вечер пел сынку царь эту песенку. Споет раз-другой – глядь – уж и заснул сынок сладким сном.
Время идет да идет, а Иван-царевич растет да растет – точно тесто на опаре поднимается. Каковы другие ребята в десять лет – он в два года таков, каковы другие в двадцать – он такой по пятому году… В ту пору стряслось над Иваном-царевичем великое горе: померли его родители в один день, в один час, и остался он сам хозяин и в доме, и в царстве, и над тремя сестрами старшими.
Раз сидит Иван-царевич в своем зеленом саду задумавшись, пригорюнившись, вдруг затмила свет черная туча, ветер завыл, деревья к земле приклонилися, затряслась, застонала мать-сыра земля – и явились перед царевичем три добрых молодца: Ясный Сокол – птичий царь, Медведь – звериный царь да Змей – змеиный и рыбий царь. «Здравствуй, Иван-царевич, над своей семьей старший! Мы к тебе с добрым словом за хорошим делом: выдай за нас твоих сестриц замуж. Все мы трое – родом тебя не ниже, богатством не беднее». Говорит им Иван-царевич: «Я со своих сестер воли не снимаю: им за вами жить. Коли они согласятся, и я с вами породниться рад». Сестры-царевны согласились. У царей не пиво варить, не вино курить: веселым пирком за свадебку – и вышла старшая царевна за Ясного Сокола, средняя за Медведя-царя, а младшая за Змея-царя.
После свадьбы вскорости стали зятья с молодыми женами домой собираться, стали Ивану-царевичу за его привет да за ласку благодарствовать. Птичий царь дает ему воробьеныша, звериный царь – крысеныша, а змеиный царь – лягушоныша. Говорят: «Захочешь, дорогой зять, сестер проведать, нашей хлеб-соли отведать – пусти вперед себя этих наших ответчиков: они тебя до нас прямой дорогой доведут». Распрощались и уехали в свои царства.
Остался Иван-царевич в своем дворце один-одинешенек; из горницы в горницу ходит, по зелену саду бродит, а сам все думу думает: «Скучно, грустно молодцу коротать век одному! Обещал мне батюшка невесту, ненаглядную красоту Марью Моревну. А где она? Пора уж мне свет повидать, людей посмотреть, себя показать. Поеду-ка я на все четыре стороны, отыщу свою суженую».
Сказано – сделано. Оседлал Иван-царевич своего добра коня, хотел было уж ехать, куда глаза глядят: на все ветры буйные, на все вьюги зимние, на все вихри осенние – да задумался. «Где мне Марью Моревну искать, в каких землях, в каких городах? Велик белый свет, вовек, его весь не объедешь. Поеду-ка сперва зятей навешу; они хитры-мудры, по горам, по долам, по глубоким пропастям бродят, выше облаков носятся, по глуби синя моря плавают – не знают ли, где моя суженая».
Сел И