Происхождение точки росы
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ САЛИМОН
Владимир Салимон – известный московский поэт, автор 20 поэтических книг. Владимир Салимон – один из наиболее ярких поэтов, предстает в книгах тонким лириком с парадоксальным мышлением. Подлинный подтекст стихотворений, скрытый за внешней простотой несет в себе горько – ироничную усмешку. Лауреат премий журналов Октябрь, Арион, премии Московский счет, Поэтической премии Римской Академии. Лауреат Новой Пушкинской премии 2012 года. Член Русского ПЕН-центра, Московской писательской организации.
ВЛАДИМИР САЛИМОН
ПРОХОЖДЕНИЕ ТОЧКИ РОСЫ
НАШЕ ВРЕМЯ
***
Пустая трата средств и сил.
Чуть свет с больною головою
поднявшись, я провозгласил,
что мы растратчики с тобою.
Вчера смотреть ходили мост,
что строится через Лопасню.
На нем стояли люди в рост,
как декабристы перед казнью.
По небу плыли облака,
и грустно делалось ужасно,
и что веревка коротка,
и что все тщетно, все напрасно.
Что Милорадович убит,
а царь по-прежнему на троне,
и что в могиле Герцен спит,
и Ленин больше не в законе.
***
Мороз стоит, как в бане пар,
когда в печи горят полешки.
Их белозубый кочегар
во мраке колет, как орешки.
Нет чтобы фиговым листом
прикрыть свой срам приличья ради,
в парилке люди нагишом
карабкаются на полати.
Смыв смрад и грязь, целуют крест
и лезут в воду ледяную
с надеждой, что свинья не съест,
Господь не выдаст Русь святую.
***
Накрыло каплей дождевой
того, кто в миросозерцанье
мог погрузиться с головой,
надолго задержать дыханье.
Жучок, похожий на божка,
божок, что нам напоминает
головогрудого жучка,
глубокий сумрак прозревает.
В его глазах отражено
все, что от наших глаз сокрыто,
и нам понять не суждено,
чем сердце у него разбито.
***
Времени корректировка
извела меня, гадюка.
Поутру болит головка.
За окном клубится вьюга.
Это Фет напел мне в ухо.
Холод. Стужа. Мрак кромешный.
Милой в сердце моем глухо
отозвался голос нежный.
***
На нас нисходит Божья благодать.
Быть может, привезенные с Афона
дары волхвов дают себя нам знать
щемящим запахом одеколона.
Он щиплет ноздри мне среди зимы,
когда горят рождественские елки,
вонзая в толщу непроглядной тьмы
лучей колючих острые иголки,
и ладана, и смирны аромат
влекут к себе подобно блеску злата,
или еще сильнее – во сто крат,
чем самая высокая награда.
***
Последнее слово еще
не сказано, может случиться,
вдруг конь захрапит горячо,
в дверь к Вульфам сосед постучится.
Снежком припорошен картуз,
а может, бобровая шапка
пузатая, словно арбуз?
Нагольный тулуп иль крылатка?
О, нам до всего дело есть!
Что Пушкин приехал к нам в гости,
по дому разносится весть,
и слышится стук его трости.
***
Лес здешний умер было, но воскрес.
В лес ходят по грибы сосед с соседкой.
К реке питают дети интерес.
Мальчишки раков в речке ловят сеткой.
Борщевиком все поле заросло
с конца весны от краю и до краю.
Что именно в России привело
к упадку земледелия, не знаю.
По миру мы рассеялись давно,
а тех, что обитают здесь поныне,
тех погубило хлебное вино,
как эскимосов в ледяной пустыне.
Чтоб понапрасну не смущать народ,
я принужден пить в одиночку, тайно.
По праздникам престольным, коль припрет.
Иль невзначай, по случаю – случайно.
***
В условиях жизни суровых
решительно не достает
больниц для душевноздоровых,
где наш бы спасался народ.
Куда бы я мог удалиться
от дел и в больничной глуши
трудиться, трудиться, трудиться
во имя спасенья души.
Как русские интеллигенты,
как чеховские чудаки,
сомнительные элементы,
дурящие людям мозги.
***
Я обратил внимание на поле,
где рожь цвела, теперь полынь цветет.
Мышь для змеи – насущный хлеб, не боле.
Но мышь издохнет, и змея помрет.
У слов твоих оттенок грубоватый,–
мне говорят. – Нельзя ли понежней?
Всем хочется слегка витиеватой
поэзии на фоне серых дней.
Всем хочется поменьше грубой прозы,
побольше добрых чувств, красивых слов,
все от поэта ждут какой-то позы.
А я к позерству явно не готов!
***
Совсем как девочка на шаре,
стоит церквушка на холме,
что уцелела при пожаре
Москвы.
Белеет в полутьме.
Казалось