Пролог

Отчаянный женский вопль разрезал воздух над лесом, спугнул с деревьев ворон и ударил по перепонкам. Нарастающий гул грозил расколоть кости черепа. От боли Женя схватился за голову, пытаясь закрыть уши, и тут же получил в челюсть стеклянной банкой. Женщина бросилась на него, повалила и вцепилась ногтями в лицо. Женя зажмурился, изо всех сил защищая глаза, и попытался стащить ее с себя, но она оказалась неожиданно сильной. Он начал шарить по земле рядом, пытаясь найти камень или острую палку. Листья, ветка, уголек от костра. Край тонкого полена. Женя выхватил его из огня и вслепую ткнул тлеющей головешкой в лицо женщины. Он попал прямо в раскрытый от крика рот. Женщина зашипела и подалась назад. Женя сбросил ее с себя, запрыгнул сверху и, схватив за волосы, стал бить затылком о ближайший крупный камень, пока череп не проломился и не вытек мозг. Женя бил, бил и бил, пока не понял, что вокруг уже стоит полная тишина и он не слышит сводящего с ума гула.

Только ветер чуть качает верхушки деревьев и трещат угли.

Женя остановился и ошарашенно посмотрел на тело. Она была мертва. Вся инфернальность ее облика бесследно пропала. Перед ним лежала совершенно обычная женщина лет сорока с грузной фигурой, в стандартных бабских шмотках, с ярко-красным лаком на ногтях и кровавым месивом вместо головы. Женя в ужасе отполз от трупа. Еще минуту назад она была жива, а сейчас мертва, потому что он, двадцатилетний безработный недопанк, убил ее. И за что? Причина, казавшаяся такой очевидной всего пять минут назад, стремительно теряла реальность и таяла как мираж.

***

Сентябрь в Питере выдался на удивление теплым. Наступление осени совершенно не ощущалось, наоборот, повсюду чувствовалась весна, которая явно заблудилась во времени. Даже лужи, собравшиеся вдоль бордюра, пахли так, словно появились из растаявшего сугроба. Солнце только встало, пели птицы, город еще спал, а по пустой дороге вдоль череды хрущёвок, скрипя убитой подвеской, ехала старая машина скорой помощи. Укротители спешили на вызов. Укротителями их прозвали за почти волшебные навыки работы с буйными пациентами. Главным в бригаде был Андрей Викторович – легенда подстанций и гроза приемников, врач-психиатр с пятнадцатилетним стажем. Его правой рукой была талантливая и боевая интерн Алена, а на подхвате санитар Степашка XIV. Степашку звали Егором, но санитары в бригаде укротителей так часто менялись, что никто не считал нужным запоминать новые имена. Кстати, Степашка I уже давно закончил обучение в меде, успешно работал в стационаре и даже читал лекции.

Издав тормозами визг раненого терминатора, машина остановилась у подъезда, где уже стоял полицейский уазик. Сами полицейские, по виду совсем еще зеленые, с озадаченным видом курили в тени дерева и, не отрываясь, смотрели на окна первого этажа, а рядом рыдала женщина во фланелевом халате в пестрый цветочек.

Андрей Викторович, хрустнув коленом, вылез из машины и пошел к полицейским, его протеже последовали за ним, как обычно держась на шаг позади. К сожалению, форма работников скорой уже не предусматривала белые халаты, а они бы, развеваясь на ветру подобно плащам, идеально дополнили картину эффектного появления.

– Ну, что случилось? – спросил Андрей Викторович, хотя и так все было понятно из заявки: мужик буянит с перепоя. Алкогольный делирий.

– Мужик буянит с перепоя, – слово в слово повторил мысли врача полицейский. Он пожал плечами, всем своим видом выражая, что теперь это не его проблема.

– Он вообще не пьет! – к Андрею Викторовичу бросилась женщина в халате и зарыдала. – Только самую малость! По праздникам! Он же заслуженный учитель! Прекрасный человек! Всю жизнь с ним прожили, и никогда я его таким не видела! А сейчас я не знаю, что произошло! Несколько дней пил и становился все злее и злее… – давясь слезами, продолжала женщина. – Все кричал, что я – ведьма, его со света сжить хочу… – она пыталась сказать еще что-то, но захлебнулась рыданиями.

Андрей Викторович переглянулся с Аленой: «Ее бы тоже не мешало полечить, так заходится».

«Разумеется, шеф. Как минимум успокоительным обеспечим», – кивнула интерн.

Андрей