Назад к книге «Выхухоль» [Евгений Кондратьев]

Выхухоль

Евгений Кондратьев

Это не документальное произведение, а скорее притча, призванная предупредить зарвавшихся чиновников о неизбежности наказания и вернуть простому человеку надежду на возможность честно жить с верой в лучшее будущее для своей страны и своих детей. Автор этой вымышленной истории тоже человек, поэтому предупреждает, что все совпадения с реальными лицами или событиями являются случайными. Итак, за восемь дней до ареста полковника Сахарченко…

Вместо предисловия.

2016 год вошел в историю человеческой цивилизации не только большим количеством потрясающих обывателя событий, но и их пестротой. От первой в истории встречи Московского Патриарха с Папой Римским, которую сторонники теории заговоров уже окрестили «началом конца православия»; до выборов президента США, которые еще за долго до и много после, были только частью политической трагедии «Трамп – не наш президент». Среди шума терактов Брюсселя и Ниццы, попытки переворота в Турции, допингового скандала на олимпиаде в Бразилии, крушения самолета над Черным морем, расстрелом посетителей гей-клуба в Орландо, гибелью детей на Сямозере, несколько меркнут два ареста: бывшего губернатора Кировской области Никиты Белых и бывшего начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями полковника Захарченко. Последнего СМИ окрестили не иначе, как «полковник миллиардер» из-за того немыслимого количества наличных денег, которые у него нашли. И если многие трагедии имели в своей первопричине пресловутый «человеческий фактор» или очередную политическую возню, которые не так задевают обывателя, то вот бессовестное поведение и беспредельная наглость коррупционеров во власти не только возмущают россиян, но и отнимают вообще какую-то надежду на торжество социальной справедливости и закона.

8 сентября. Главное управление МВД России. Перед дверью начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями группа вооруженных сотрудников ФСБ.

– Работаем! – приказал старший. Отряд врывается в кабинет. За столом сидит ошарашенный человек сорока лет, исполняющий обязанности начальника.

– Сахарченко Николай Владимирович? – спросил импозантный мужчина с папкой в руках, показывая удостоверение. – Вы задержаны по подозрению в превышении должностных полномочий и получении взятки в особо крупном размере. Товарищ полковник, сдайте оружие!

За неделю до этого…

День первый.

Раннее утро. Москва. Подъезд одного из домов на Остоженке.

– Ну Антон, мне пора, – охлаждая пыл своего возлюбленного, сказала девушка, пытающаяся выбраться из жарких объятий своего молодого человека. Парень как будто не слыша ее, продолжает обжигать тонкую шею девушки поцелуями и все настойчивее ласкает ее своими руками под тонким свитером.

– Отец и так бесится, что я поздно возвращаюсь с дискотеки, – как бы сопротивляясь страсти с легкой нотой лукавства, сказала она.

– Настя, я люблю тебя, – прошептал парень, – пойдем к тебе.

– Отец тебя убьет, – уже почти сдаваясь в плен, сказала она.

– Я хочу тебя, пусть убивает, – продолжал шепотом парень. И посадив возлюбленную на подоконник, нежно, но очень стремительно овладел ею.

– Мы завтра увидимся? – спросил парень, держа за руку подходящую к квартире Настю.

– Уже сегодня, дурачок! – ответила девушка, тихонько открывая дверь, чтобы никого не разбудить. Парень вновь попытался задержать момент расставания с ней долгим прощальным поцелуем, но она приложив пальцы к губам, прошептала:

– Я позвоню…

Антон вышел из подъезда, когда на улице уже забрезжил рассвет. Он усталый и счастливый шел отсыпаться к своему школьному другу Сашке Ларионову. Хотя их дороги и разошлись после школы: Антон Третьяков закончил экономический и работает заместителем директора Архангельского судоремонтного завода, а Александр Ларионов вот уже год после юридического служит оперативником ФСБ в звании лейтенанта, но они по-прежнему хорошие друзья. То Саня приедет на северную рыбалку в Архангельск. То Тоха, на выходных вырываясь к своей до сегодняшнего дня неприступной девушке в Москву, ночует у друга.

– Нагулялась?! – с нескрываемым раздражением и налитыми кровью глазами прошипел на