Я вернулся из Ада

Валерий Александрович Ларченко

1988-й год. Журналист Славка Пронин работает в одной районной газете. Однажды в редакцию приходит анонимка, рассказывающая о тотальной коррупции в районных и областных структурах. Местная горбачевская верхушка, учуяв зреющие в стране и обществе перемены, усиленно готовится к такой же и даже более безбедной жизни в новых вызревающих реалиях. Факты, как говорится, прилагаются. Редактор, испугавшись серьезности материала поручает Пронину уничтожить анонимку. Принципиальный Славка решает не делать этого и проводит собственное журналистское расследование. Заканчивается его инициатива плачевно. Журналиста арестовывают, вешают на него очень серьезные статьи УК и он проходит свои первые круги ада в следственных застенках КГБ. А потом неожиданно Пронину предлагают поучаствовать в одном секретном эксперименте – отправиться на Тот Свет. Как результат, Пронин оказывается в постсмертной реальности, а точнее, в Аду. Вернувшись из Ада Пронин никогда уже не будет прежним. Содержит нецензурную брань.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Пожилая пара возвращалась по вечерней, довольно плохо освещенной, как всегда, улице одного из микрорайонов Минска. Старики шли по улице, рука об руку. Нет, не шли, скорее, плыли. Неспешно и вальяжно.

Дедушка, лет семидесяти. Статный. Очень, даже, хорошо одетый. По виду, или ответственный, в прошлом, работник какого-то государственного учреждения. В то, далекое, время, у него, по-видимому, в подчинении было немало работников. Или, какой-то отставник в чине не ниже полковника. Что, также, подразумевает немалое количество подчиненных и с еще меньшими, временами стремящимися к нулю, правами.

Теперь, вот, на пенсии! Но, как говорится:

– Годы идут, а привычки, нажитые за эти годы, остаются.

Супруга, же, судя по ее крайне дородной внешности, и доведенным до светского лоска манерам, (подобно ногтям, многократно пиленным до совершенства пилочкой для ногтей, и покрытым, словно плечи дорогой шубой, перламутровым, умопомрачительно дорогим лаком), хоть и была женщина властная, под стать мужу. Но, в то же время, считала себя женщиной романтичной – Ах! – Импульсивной, и крайне утонченной.

– Нате, вам, два, Ах!

…Они появились откуда-то из глубины арки. Словно три тени, отлепились от серой, неряшливо оштукатуренной стены, и двинулись по направлению к супругам Коноваловым, пенсионерам. Или, как, таких стариков, называют иронично: «божьим одуванчикам».

Один – здоровенный детина! В темно-синем спортивном костюме с широкими, белыми, двойными лампасами на трико и рукавах куртки, наброшенной на крупное, спортивного сложения, туловище. К толстой, короткой, шее приставлена большая, массивная, коротко стриженая, голова со скошенным, как у гориллы черепом. И похожими на огромные, давленые, пельмени, ушами. Белая кепка туго натянута, насунута, буквально, на всю верхнюю часть черепа. Козырьком нависает над мясистым, широким носом. Торчащим, словно груша, из грубо выструганного, с выступающими скулами, лица. И узким, вытянутым далеко вперед подбородком. Словно, неизвестный скульптор, уже бухой в зюзю, лупил по этой роже со всей дури, тупым зубилом. Прекрасно понимая, что ЭТО нельзя исправить. И, уже, невозможно, ничем, испортить.

Остальные молодые люди, хоть, малость и помельче, будут фигурой будут. Тем не менее, по стилю одежды и манере поведения они, вполне, под стать своему старшему, по видимому, товарищу.

Неспешно, вразвалочку (Типа, а куда ж ты от нас денешься?), компания приблизилась к престарелой паре. Гориллоподобный тип перегородил пенсионерам путь вперед, к дому. А остальные молодые люди встали у стариков за спиной.

Верзила перекатывался, молча, взад-вперед, на подошвах своих кроссовок: некогда белых, но, теперь, довольно старых и изношенных.

Старик, взяв за руку супругу, попытался обойти громилу. Но, тот легким, плавным, движением спортивного тела, перегородил старикам дорогу.

– Послушайте, молодые люди! Кто вы такие и что вам нужно? – возмутился пенсионер.

– Если вам нужны наши деньги, то у нас их мало. Но, даже, их я вам не дам! – неожиданно зло и решительно, фальцетом, произнес ст