Ловушка для обречённых

Максим Волжский

Изнурительные тренировки влияют на психику – это факт. Некоторые спортсмены неумеренно вспыльчивы; иные, не думая, отвечают на грубость. И каждый уверен в успехе. Но поможет ли сильное тело борца и крепкие кулаки боксёра выжить, например, на планете каннибалов…В оформлении обложки использован рисунок с сайта pixabay.

Теплоход звучно вскрикнул, прощаясь с остатками здравого смысла и, разгоняя стальным бортом речную волну, устремился вниз по течению.

Затем прозвучал ещё один гудок – контрольный! Он предназначен для разгулявшихся пассажиров круизного судна. Хмельной народ тут же ответил белоснежному кораблю стадионным рёвом сотен ртов – после чего музыка на верхней палубе заиграла ещё громче, вовлекая в веселье всё новых и новых людей.

Танцы до упада, забавы и развлечения до изнеможения! Волжские просторы дозволяют вопить во всё горло, зная, что на берегу тебя не услышит никто. Потому что широка река-матушка и не объять её взглядом, и не найти границ.

Но судну не страшна таинственная река с песчаными мелями и глубинами. Этот корабль полон безумным ликованием людей и храбр оплаченным счастьем. Словно точки-тире хмельного радиста звонкая чечётка разлетается эхом по каютам и трюмам, призывая людей встать в весёлый хоровод и не жалея палубу, стоптать каблуки. Оттого что в танце душа расцветает и требует бессонную ночь! Так, дайте опьянённой чертовке то, что хочет она! Гуляй народ! Пей! Веселись! Праздник плоти до утра. И как говорится, большому кораблю – большое плаванье!

Сегодня шли вторые сутки, как тридцати трёхлетний Мирон Глыбов, позабыв о рабочей рутине и нудных коллегах, пустился во все тяжкие. Он кутил и куражился на пятизвёздочном теплоходе «Судьбинушка».

«Один раз живём» – подумал Глыбов и с яростной страстью, размахивая руками, как мельничными лопастями, устремился в самый центр ночного загула.

Позабыв о житейской формуле, если существует мельница, то где-то рядом обязательно должен, затаиться Дон Кихот – Мирон случайно, но очень больно наступил на ногу парня с самых южных рубежей бескрайней страны.

Двадцати семилетний Багаутдин Урчаков был рождён на одной из вершин Северного Кавказа и потому умел терпеть боль, но обиду – никогда.

Вот тут бы и остановиться молодым да пылким парням, а нет, ни судьба. Не для того Багаутдин потел всё детство на борцовском ковре, чтобы вот так запросто взять и остыть. А что Глыбов? Он зря с восьми лет колотил боксёрскую грушу? Нет – Мирон готовился. И вот он, звёздный час! Для сражения готово всё: и зрителей аншлаг, и «допинг» в крови способствует схватке ратников. Не медля ни секунды, потомок донских казаков и правнук отважных абреков бросились друг на друга, словно веками враждовали их семьи и жаждали кровной мести любой ценной.

Удар с одной стороны – в ответ ловкий уход соперника. Снова двоечка от Глыбова просвистела в «молоко», а выпад Урчакова не принёс должного триумфа.

Мирон горячился. Багаутдин торопился. Сын горных ущелий спешно прошёл в ноги, желая скорее свалить «колючего» боксёра, но мешал алкоголь. Урчакову говорил и отец, и дед, и тренер – Джамиль Иванович Эпштейн наставлял: не пей Багаутдин, не кури Багаутдин, а он не слушал. Вот тебе результат.

Урчаков промахнулся в третий раз. Лишь природная цепкость и врождённая сила ветров Кавказа помогла избежать мгновенного фиаско. Багаутдин выждал нужную секунду и сделал очередной проход. Нашлись даже плюсы в том броске, но минусов всё-таки больше.