Назад к книге «Семья» [Аля Ровская]

Семья

Аля Ровская

Временной отрезок из жизни обычной современной семьи. Клубок разных характеров, целей и поступков, где не существует второстепенных героев и незначительных событий. Любой выбор всегда имеет последствия: удачная карьера может отдавать горечью потерянной любви, тотальное равнодушие нанесёт неисчезающие душевные раны близким людям, а желание мести пробудит внутренних демонов, готовых уничтожить всё вокруг. Иногда скелеты просто не умещаются в шкафу…Содержит нецензурную брань.

Пролог

Какой дурацкий сон, нелепый и мерзкий.

Стук сердца на мгновение заглушил все звуки вокруг. Кто-то невидимый пребольно сдавил голову в районе висков. Как там обычно советуют при родах? Сделать глубокий вдох, потом длинный выдох ртом и так несколько раз к ряду. Она запыхтела как паровоз, пытающийся сдвинуться с мёртвой точки и вернуться на родные рельсы.

Сквозь шум в ушах начали пробиваться знакомые звуки: тиканье часов, вечно работающий телевизор соседей и сопение дочери. Убедившись, что малышка продолжает спать, Катя осторожно сползла с дивана. Этой развалюхе было примерно столько же лет, сколько и её хозяйке, поэтому требовался определённый подход для того, чтобы бесшумно встать с неё. Диван предательски застонал напоследок и она застыла. Сопение дочери оставалось ровным. Осторожно ступая по полу и надеясь, что все игрушки дочери находятся в положенном для них месте, Катя дошла до двери и потянула ручку вверх и на себя. Дверь тихонько скрипнула, и она мгновенно замерла, как вор, пойманный с поличным. Дыхание малышки прервалось, и Катя сердито подумала о том, как много в её квартире вещей, умеющих разговаривать. Дочка заворочалась в постели, что-то невнятно произнесла и опять засопела.

Простояв минуту, она продолжила тянуть дверь на себя. Только выскользнув из комнаты, Катя с облегчением выдохнула, удивляясь тому, что в такие моменты просто забываешь дышать.

Холодный пол моментально заморозил голые ступни, но возвращаться за тапками она не рискнула. В полной темноте Катя прошлёпала на кухню и взглянула на таймер микроволновки – 3:00. Хорошо, что сегодня суббота и на работу не нужно идти, иначе она сильно расстроилась бы такому раннему утру. Горячий чай поможет согреться, а сигарета – расслабиться. Чайник уютно зашумел, и она потянулась к тумбочке, где лежала отрава. Там точно должна быть начатая пачка. Пожалуй, это единственное, что осталось от мужа, не считая ребёнка. Изо рта вырвался циничный смешок с едва заметной примесью горечи. Вот она, всего пары штук не хватает. Катя не курила уже почти шесть лет, с тех самых пор как забеременела Аришей. Быть или не быть, вот в чём вопрос? На секунду прикрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, она открыла форточку и выбросила пачку. В глубине души мелькнуло секундное сожаление, а затем пришло облечение – одной проблемой меньше.

Катя тупо пялилась в окно, сжимая в ладонях чашку с горячим и сладким чаем. Небо быстро светлело, а на улице появились первые прохожие, спешащие по своим делам.

Чёртов сон, давно ей не снились такие кошмары. Сердце угомонилось, но голова не переставала болеть, видимо, продолжая мстить за незапланированный подъём. Таблетки, как и тапочки, находились вне зоны доступа, там, где спала её малышка. Ничего, пару часов она сможет потерпеть. Катя в который раз подумала о том, что терпение является для неё вынужденной добродетелью, преследующей её по жизни. Как там говорится? Бог терпел и нам велел. Эта пословица никогда не нравилась ей, но никак не шла из головы, снова и снова проигрывая заезженной пластинкой и вызывая новый приступ мигрени. В волнах головной боли раздался чей-то тихий шёпот, поднимая каждый волосок на теле: «Потерпи, котёнок, больше не будет больно». Она знала этот голос и того, кто шептал ей эти слова в ухо. Несмотря на утренний холод, Катю тут же бросило в пот. Чашка чуть не выпала из её ослабевших рук, и она неловко поставила её на стол. Это были остатки ночного кошмара, потому что этого не могло быть в реальности. Она точно это знала или…нет?

Слёзы закапали на стол, увеличивая лужицу пролитого чая, а из груди вырвался протяж