Я тебя рисую

Марина Суржевская

Я жила у зеленых холмов Идегоррии, где растут исполинские деревья и искрятся хрустальные водопады. Я рисовала этот мир, изменяя реальность, ведь я – созидающая. Я была счастлива. Но моя жизнь изменилась в тот день, когда я стала пленницей у чужеземного захватчика. У него белые волосы, огненные глаза и тело воина. Я знаю, кто он – арманец, демон Ранххара. Тот, о ком говорят шепотом, чтобы не накликать беду. Он принес в мой мир смерть и кровь, разукрасил красным и черным, он стал тем, кому я поклялась отомстить.Только в мире все совсем не так, как я привыкла думать…

Глава 1

– Эй, ты снова там уснула, энке?

– Не называй меня так, – привычно буркнула я. Впрочем, ни злости, ни обиды я не испытывала. Да и как их испытывать, если этот темноглазый паршивец обзывается все девятнадцать лет моей жизни? Сколько себя помню, братец очень любил меня позлить.

– И что за мазня на этот раз? – поинтересовался он, придирчиво окидывая взглядом холст. – Опять это??? Энке, сколько можно? Почему ты снова нарисовала это место?

Я пожала плечами и облизала губы. На языке остался сладковатый привкус краски, значит, я снова не заметила, как взяла кисточку в рот. Глупая привычка, от которой с детства не могу избавиться.

Люк приложил ладонь козырьком ко лбу, всматриваясь в раскинувшееся перед нами озеро.

– Нет, ты объясни! – не унимался он. – Вот объясни! Перед тобой такая красота! Озеро чистейшее, водопад хрустальный, в воду сосны смотрятся, каждый камушек на дне видно, каждую рыбешку. Небо лазурное, облака, словно взбитые сливки. Кра-со-та! А ты что нарисовала? Вот, что?

– Отстань, – буркнула я и прищурилась, рассматривая картину. Если я всегда была увлечена рисованием, то Люк с самого детства обожал слова. Он играл с ними, словно на нить нанизывал, собирал в длинные изящные предложения, создавая из известных букв что-то поистине удивительное и новое.

Меня всегда восхищало это в брате. Впрочем, ему я об этом не говорила. Потому что, несмотря на свой талант, он все равно был редкостным засранцем.

– Энке! Ты где? Ау??

– Отвали! – рявкнула я, когда Люк попытался схватить меня за ухо и нарочито покричать в него, словно в рупор. – Пошел вон, придурок! И не называй меня энке!

– А кто же ты? – схохмил гаденыш. – Ты себя в зеркало видела? Энке и есть!

Я отпихнула его от себя и потянулась к тряпке, вытереть руки. На мне предусмотрительно было надето короткое платье до колен и без рукавов. И, конечно, я снова вся была в краске. А если учесть, что мне опять захотелось нарисовать ту самую картину, то и краски в основном были темными: черно-синяя, немного темной охры и жженой умбры, вкрапления малахитовой зелени и самая малость кобальта. И очень много огня – красно-черного, жгучего, как перец, страшного, как смерть.

Люк демонстративно сплюнул, а я поморщилась.

– Веди себя прилично.

Он снова плюнул – смачно, с оттяжкой, и я, не удержавшись, стукнула Люка по вихрастой голове. Это я зря, конечно, потому что мерзавцу только этого и надо было. Скрутил меня за секунду, повалил на траву и сверху уселся. И давай меня в землю лицом тыкать.

– Проси прощения, презренная энке! – выкрикивал паршивец, а сам еще и ржал, как лошадь. Я извивалась ужом, пытаясь сбросить его с себя, но какое там! Мой братец – даром, что старше всего на год, но уже на голову выше и гораздо крупнее меня. Собственно, он удерживал меня в таком положении, кажется, вообще без усилий.

– Убью! – вопила я, пока этот гаденыш хохотал. Почему-то с самого детства у Люка любимое развлечение – издеваться над младшей сестрой.

– Проси прощения! – гоготал он.

– Слезь с меня! Придурок!

Он снова ткнул меня лицом в землю.

– Энке! Проси прощения!

– Я тебя в озере утоплю! Задушу… ночью… Вот только…

– Только что, энке? – издевался Люк. – Только личико умоешь?

Не знаю, каким чудом мне все-таки удалось вывернуться. А вернее, не чудом, просто братцу надоело меня держать, вот и ослабил захват. Я перевернулась а потом резко ударила зазевавшегося Люка босой пяткой в голень.

– …ты! – резко выдохнув, ругнулся он.

– Все Таре расскажу! – пригрозила я, но от греха подальше