Назад к книге «Клевый кот» [Роман Сергеевич Афанасьев, Роман Афанасьев]

Клевый кот

Роман Сергеевич Афанасьев

Коты и кошки – милые пушистики, с которыми так весело играть. Но разве вас время от времени не посещают мысли о том, что это они исподволь управляют вашей жизнью, заставляя вас бегать с веревочкой и добывать еду? Пенсионер Кузьмич вот, никогда не думал об этом. Пока не подобрал на улице кота по имени Крим, который оказался ну очень милым и пушистым. Даже слишком.

Роман Афанасьев

Клевый кот

© Афанасьев Р. С. 2018

* * *

1

Конец сентября выдался на славу – теплый, сухой и светлый. Деревья красовались листвой, стремясь перещеголять друг друга новой одежкой – желтые, зеленые, красные цвета перемешивались, образуя причудливые узоры. Им не было дела до странных созданий, что сновали мимо них в своей вечной суете. Они просто старались быть красивыми.

Иван Кузьмич Гаркулев шел мимо длинного ряда кустов волчьей ягоды. Кусты были пламенем объяты – листья сочетали в себе бездну оттенков, от розового до темно бардового.

Иван, которого давно все называли просто Кузьмичом, на эти красоты не обращал внимания. Он к ним привык. Шутка ли – шестьдесят лет, тут не до восторгов. И повидал на своем веку достаточно, да и волнуют теперь не чудеса природы, а скачки давления и гримасы экономики.

В кустах завозилась пичуга, обижено чирикнула. Кузьмич, проходящий мимо, нахмурил густые седые брови. Ишь, разооралась. Чирикай, пока можешь. Вот как доживешь до моих лет… Кузьмич вздохнул и оборвал привычный внутренний монолог. Какое там – доживешь. Пичуге бы до весны дожить – и то радость.

Он ковырнул палую листву толстой палкой, что хоть немного помогала при ходьбе, и похромал дальше.

Сегодня у него было отвратительное настроение. Выдали пенсию. По подсчетам Кузьмича, выходило, что до следующей он дотянет, если будет питаться одними макаронами. Да и то – через день.

Ждать помощи неоткуда. Жил старик один, и теперь, возвращаясь в свою скромную однокомнатную квартирку с колонкой, тяжело вздыхал. Одно радовало – квартирка своя. Родной уголок. Не комунналка, как в молодости, а отдельная квартирка, выделенная родным заводом юному Ваньке Гаркулеву еще сорок лет назад. Теперь, на старости лет, хоть есть свой угол. Можно запереть дверь и делать что хошь, не опасаясь взглядов соседей. Телевизор смотреть, водку пить… Да власть ругать. Всем хороша своя квартирка.

Однако и тут не обошлось без проблем. Уж три раза подкатывались к Кузьмичу крепкие бритые пареньки с просьбой продать хату. За тыщу рублев. Или за ящик водки – на выбор. Но Кузьмич, наученный ушлым соседом Семенычем, отвечал, что квартиру он бережет для внучка – милиционера в районном центре. И что ежели охота купить хату, то пусть идут в Районное УВД и спрашивают капитана Гаркулева.

После таких речей, покупатели испарялись. Худо то, что Кузьмич кривил душой, врал то бишь, и постоянно опасался разоблачения. Не то что внука, у него и сына не было. Нажил он только непутевую дочку, выскочившую замуж за какого-то хмыря калымившего на севере. Денег, дуре, захотелось. Так и сидит с ним там, поди двадцать лет уже, на севере то. По уши в снегах. И домой не собирается. Правда вот, в прошлом годе приезжала на денек, привезла еду и пятьсот рублей. Тоже квартиркой интересовалась. Но, оглядев тесную однокомнатную квартиру в старом доме без горячей воды, покачала головой и сказала: «Батяня, живи уж один. Заработал хату, вот и живи». И уехала.

А деньги оставила. Кузьмич даже прищурился от удовольствия и причмокнул, вспоминая как они с соседом, все с тем же ушлым Семенычем, гуляли аж месяц. Не то что бы кутили, но позволяли себе лишку. Беленького. А то. Какая еще у старичья радость? Девки не смотрят, жратву организм не переваривает, по телеку срам показывают, в газетах гадости печатают… Вот и остается одна радость.

Задумавшись, Кузьмич и сам не заметил, как добрел до подъезда, где ряды волчьей ягоды сменялись чахлой сиренью.

Иван поймал себя на том, что стоит у подъезда, глупо таращась на объявление, где говорилось об отключение воды. И довольно давно.

Он смущенно пожевал губами, и собрался взяться за потертую ручку, но тут услышал странный звук, напоминавший детск