Все персонажи, обстоятельства и места действий в этой книге есть ни что иное, как плод писательского воображения самого автора. Любые совпадения, сходства и похожести персонажей и событий с реальной жизнью – случайны.

КРУТОЙ ПОВОРОТ. От первого лица…

Крутой поворот

– Стой! Стрелять буду!

По пятам за ним гналась сама Смерть. Он чувствовал, даже, кажется – слышал, как вокруг него свистят пули. Смерть гналась за ним, но жажда жизни подгоняла его ещё сильней.

И ему уже казалось, что это не пули свистят, а ветер, от сумасшедшей скорости его бега, бьющий в лицо. Казалось, что свист ветра в ушах заглушает все другие звуки. Но он ЗНАЛ – это продолжала свистеть свинцовая Смерть.

Ему оставалось только повернуть за угол, и он был бы спасён – дальше начинались Питерские дворовые колодцы, созданные домами постройки девятнадцатого века, со сквозными подворотнями и, в большинстве своём – с двойными входами-выходами. Но в этот близкий миг спасения, Егор увидел, как впереди, метрах в десяти от него, открылась дверь, и из парадной на улицу вышла хорошо одетая молодая женщина за руку с упитанным карапузом лет четырёх, и вслед за ними, на самую середину тротуара, выскочил второй мальчуган постарше – лет десяти.

А свинцовая Смерть продолжала неотступно преследовать Егора и грозила сейчас вместе с ним унести с собой ещё и жизни вот этих троих.

– Ложись! Ложись! – из последних сил заорал он, рубящим движением руки сверху вниз сопровождая свой отчаянный крик.

Женщина, видимо, услышав и выстрелы и крик, резко развернулась всем корпусом в его сторону, сильно дёрнув при этом малыша за руку. Тот заревел. Старший мальчишка мгновенно присел на корточки.

Времени больше ни на что не оставалось – и Егор, даже не собираясь притормозить, врезался в женщину, увлекая за собой на мостовую и её и ребёнка, и одновременно толкая туда же второго мальчика. И накрыл их собой…

И наступила ТИШИНА.

***

Они лезли отовсюду, шли потоком, как в сказке Андерсена о Нильсе. Они были и маленькие и большие, серые, бурые и даже! – тёмно-розовые, как свёкла. Когда её очистишь. Они оставляли за собой слизкий след и ничего не боялись. Они заполоняли комнату и коридор, уверенные в себе. Весь пол был усеян этими бурачного цвета тварями и их детёнышами. И рядом с детёнышами – их мамаши – огромные крысы. Прямо как на лежбище морских слонов. И слизь от них на полу кругом, слизь!

Я орала, чтобы кто-то вызвал санэпидемстанцию, но никак никто не мог никого вызвать – то ли номер не отвечал, то ли они его не знали. Какой-то мужчина, хорошо мне знакомый, чуть ли не бывший муж, принёс мне рюмку воды, и я выпила её, давясь и обливаясь.

Я и закричала во сне. И проснулась. Оттого, что услышала своё истошное мычание….

Такого мерзопакостного сна я не видала ни разу в жизни! Ни разу! И было такое чувство, что это как-то совсем уж напрямую связано с моими метаниями в течение последней недели в отношении выпускного задания. А с этим выпускным заданием надо было что-то срочно придумывать – сроки уже поджимали.

Вернулось воспоминание сна, и я почувствовала, как сердце начало щемить, и щемление это почему-то отдалось ломотой в левом бедре.

«Этого ещё не хватало! Говорил же Мастер, что настоящий писатель не имеет такого права – болеть!»

Я перевернулась на правый бок – сердце чуть отпустило, но осталось неприятное чувство беспокойства за него – с чего бы вдруг оно щемить, как больное, начало?… и бедро…

«Нет, с заданием надо что-то срочно делать! От таких кошмарных снов и умом тронуться недолго! Но не отправлять же вместо выполненного задания, текст до курсов написанный!»

Сердце вновь попыталось мне что-то сказать, но передумало. Я передохнула.

«И уж ворочайся не ворочайся, а писать задание надо!», – наперекор сердцу решила я совсем уж себя не успокаивать. Но отчего-то вдруг полегчало. На электрических, сорокалетних часах, приятным зеленоватым светом мерцали цифры: четыре и – точка – двадцать пять.

«Опять не выспалась!»

– И не выспишься, пока не напишешь. А то и совсем спать забудешь!

Это я уже вслух себе сказала – и начала выползать из постели. Села. Смотрю на компьютер, а он у м