грешники оправданы… боги наказаны… Вояджер продолжает свой бесконечный путь…
А. Зайнуллин, Р. Зайнуллин
"Вечность – это не бесконечное количество времени, она же есть полное его отсутствие"… Эта и многие другие концепции открывают в романе историю, освобождённую от доселе устоявшихся координат повествования: время, место, этничность, гражданство, половая принадлежность – и всё тому подобное устремляется к нулевым значениям и порой, сшибая грани, переходит в "минус"… В читающем сознании формируется нечто новое, не имеющее пока наименования, но состоящее из иных констант и из иной материи.
Планета Земля, где-то в Южном Казахстане, раннее утро
Глубокое до жути неприятное чувство – как бы непрекращающийся экстаз – сверлит меня вдоль продольной оси тела: оно ввинчивается в позвоночник и устремляется снизу вверх, как жидкость внутри ртутного столба, с огромным затруднением проходит сквозь шейный отдел и вихрем захлёстывается в черепную коробку, превращая содержимое головы во взбитый нейронный коктейль.
За окнами дышит тёмно-синее небо, украшенное на востоке полосой просветления. На фоне всё ещё блеклого рассвета порывы пламени извилисто и грациозно вырываются из высоких труб нефтеперегонного завода, словно пышная масса мороженого из тонкого фризерного сопла. Огненные языки старательными движениями слизывают ночную копоть с неба, желая скорее приблизить утро.
В помещение сквозь шторы проникают утренние лучи. Они с трудом протискиваются сквозь узкую трещину, отделяющую друг от друга две противодействующие силы – Землю и Небо… с таким трудом, что кажется, свет издаёт тоненький свист, прорываясь сквозь крохотную щель у горизонта.
Показывается макушка Солнца: её уже можно ощупать взглядом. Многочисленные лучи его, словно жидкие струи, окрасили нити вельветовых туч… Отдельной порции света удаётся брызгами вырваться на крыши домов, и сейчас она лениво стекает с них, точно густая масляная краска.
Интенсивность потока солнечных лучей постепенно нарастает… А щель, что между Небом и Землёй, раскрывается всё шире и шире. Скоро, уже совсем скоро сквозь распахнутое настежь пространство родится Светило. И утро прозвучит громким новорождённым криком, пробуждая весь этот спящий город.
Из аудиоаппаратуры вырывается творение Яна Тирсена «Ashes»: удары клавиш субконтроктавы сотрясают сумеречный объём моей комнаты, слегка подсвеченной тусклыми фрагментами окон. Я заранее планировала сделать то, что сейчас делаю, на рассвете под эту сильную музыку.
Пять сантиметров напряжённо отделяют ещё тёплые ступни от пола холодной комнаты. Должно быть, телу сейчас до ужаса больно… но не мне. Вероятно, сильно болит шея, сдавливаются её мышцы; позвоночник в верхнем отделе уже довольно расшатался, скрипит и натягивается. Острая нехватка воздуха. Хочется сглотнуть слюну, но она не проходит сквозь сдавленный пищевод. Выплевываю её.
Никаких предсмертных записок… Нет надобности: взамен я оставлю тело… на нём… на нём записано… всё то, что привело меня сюда…
Мои руки хаотично болтаются, а ноги… ноги хотят дотянуться до ступени, над которой они повисли… У меня есть возможность спастись. Мне ничего не стоит шагнуть на ступень выше. Но я иду до конца… Да, это в моём характере. Но тут дело не в нём и даже не в смелости… Подобное у меня впервые: я не переживаю боль и страх собственного тела… Оно будто не моё, и его ощущения не принадлежат мне.
Небо и Земля борются сейчас за меня, вот-вот – и разорвут на части. Кто осилит? Кажется, догадываюсь… уже чую, как отрываюсь от Земли… ускоряюсь, приобретаю скорость… третью космическую…
Чувствую, как моё нижнее белье наполняет горячая вязкая жидкость. А в ней эти хвостатые «лотерейные билеты», которые спешат подарить кому-нибудь жизнь. Миллионы разных судеб, расползающихся в бесчисленных направлениях, миллионы всяческих талантов и человеческих способностей… погибнет в одном миллилитре этой тягучей жидкости. Каждый живущий однажды получил этот выигрышный «купон» с генетической комбинацией кода, который впоследствии стал судьбоносным, предоставив возможность родиться. Это счастье одно на многие-многие миллионы! Но