Назад к книге «Assassin's Creed. Отверженный» [Оливер Боуден]

Assassin's Creed. Отверженный

Оливер Боуден

Assassin's Creed #5

Лондон, 1735-й год. Хэйтема Кенуэя учили боевым искусствам с тех пор, как его детские руки смогли удерживать деревянный меч. Однажды его дом подвергся нападению, вооруженные незнакомцы убили его отца и захватили старшую сестру. Хэйтему удалось защитить мать – единственным способом, который был ему доступен: прикончив одного из незваных гостей.

Лишившись семьи, он попадает под опеку таинственного наставника, который воспитывает из него безупречного убийцу. Хэйтем мечтает о мести и начинает долгие поиски злодеев. Вовлеченный в многовековую вражду между орденами ассасинов и тамплиеров, он сполна познает коварство заговоров и горечь предательства.

Основой для книги послужила популярная компьютерная игра компании «Ubisoft».

Впервые на русском языке!

Оливер Боуден

Assassin’s Creed. Отверженный

Oliver Bowden

ASSASSIN’S CREED: FORSAKEN

© 2017 Ubisoft Entertainment. All rights reserved. Assassin’s Creed. Ubisoft and the Ubisoft logo are trademarks of Ubisoft Entertainment in the U.S. and/or other countries

* * *

Отлично написано, интригует, трудно оторваться. Хорошо проработаны персонажи, особенно Хэйтем – получился очень интересный герой. Книга из тех, которые хочется добавить в личную библиотеку.

    Из отзывов читателей на сайте goodreads.com

Пролог

Я ведь не знал его. Совсем не знал. Только думал, что знаю. Но когда прочитал его дневник, понял: я ведь так и не разобрался в этом человеке. Теперь уже слишком поздно. Слишком поздно признаваться в том, что я его недооценивал. Слишком поздно просить у него прощения.

Часть I

Отрывки из дневника Хэйтема Кенуэя

6 декабря 1735 г

1

Два дня назад мы должны были отмечать мой десятый день рождения в нашем лондонском доме на площади Королевы Анны, но события, обрушившиеся на нас, заставили забыть о торжествах. Вместо торжеств – похороны. Наш сгоревший дом теперь был похож на почерневший гнилой зуб в ряду опрятных белокаменных особняков, что окружали площадь.

Сейчас мы живем в Блумсбери, в одном из отцовских поместий. И хотя нашей семье нанесен непоправимый урон, а жизнь каждого из нас навсегда выбита из привычной колеи, нам есть за что быть благодарными. Здесь мы останемся, пока не прояснится наша дальнейшая судьба. Совсем как неугомонные души в преддверии ада.

Все мои прежние дневники погибли в огне, и потому, начиная этот, я испытываю ощущение, будто впервые берусь за перо. А раз так, следует начать с моего имени. Меня зовут Хэйтем. Имя это арабское. Странный выбор имени для английского мальчишки, который родился в Лондоне и с рождения и до позавчерашнего дня был надежно защищен от грязной изнанки столичной жизни. Из окон нашего дома на площади Королевы Анны были видны туман и дым, висящие над рекой. Как и все жители города, мы страдали от вони, которая лично мне напоминала запах лошадиного пота. Зато нам не приходилось перешагивать через зловонные ручейки, текущие по канавам от дубильных мастерских и мясных лавок, не говоря уже о кучах конского навоза и человеческого дерьма. Все эти потоки и скопления не только портили воздух, но и являлись рассадниками опасных болезней, вроде дизентерии, холеры, полиомиелита…

– Рот, мастер Хэйтем, следует держать закрытым, иначе туда заберется проказа.

Во время прогулок по полям под Хампстедом мои няньки зорко следили за тем, чтобы я не подошел слишком близко к какому-нибудь кашляющему бедолаге, и прикрывали мне глаза при встрече с ребенком-калекой. Больше всего няньки боялись заразных болезней. Мне думается, их страх был вызван тем, что с этим неумолимым врагом невозможно договориться, его нельзя подкупить или победить силой оружия. Болезнь не уважает ни богатства, ни положения человека в обществе.

Разумеется, болезнь нападает без предупреждения. Поэтому каждый вечер няньки проверяли меня на наличие симптомов кори или ветрянки, после чего сообщали моей матери, что я нахожусь в добром здравии, и та приходила поцеловать меня и пожелать спокойной ночи. Как видите, я принадлежал к числу счастливчиков: у меня была мать, целовавшая меня на ночь. У меня был отец, тоже н