Расследование
Алексей Алексеевич Иванников
«Расследование» является с одной стороны романом похождений, с другой стороны – философским романом. Молодой журналист собирается написать биографию актёра Р. – культового персонажа последних десятилетий, некоторое время тому назад умершего, и для этого встречается со всеми, кто знал актёра. Действие происходит в Москве и Подмосковье в 90-е годы. Действие описывается с точки зрения журналиста: молодого, сильного, талантливого, поставившего себе задачу сделать объективную биографию горячо любимого кумира юности, и с высокими моральными мерками берущегося за работу. Происходящие события проще всего описать как попытку героя (журналиста), поставившего себе высокую благородную цель, добиться достижения цели в условиях реального общества 90-х, то есть тех джунглей, в которые превратилась вся страна, и где за каждым деревом или кустом скрываются мерзкие пауки, занимающиеся своими грязными тёмными делами или кого-то жрущие, и бедному журналисту постоянно приходится выпутываться из различных историй, в которые он попадает: всё разлагается и смердит, он у всех путается под ногами, мешая персонажам заниматься грязными делишками, а его попытки раскопать правду (о реальной жизни актёра, а не придуманной) встречаются всеми в штыки, пока не обнаруживается следующая картина: актёр оказывается одной из «священных коров», трогать которые не рекомендуется, поскольку они назначены верховной властью, и актёр является одной из главных фигур в пантеоне героев и гениев, сменившем пантеон эпохи социализма (Маркс, Энгельс, Ленин и т.д.). В ходе раскопок выясняется, что гений и кумир был негодяем и подонком, хотя и очень умным и способным человеком (так что тезис из «Моцарта и Сальери» насчёт «гения и злодейства» превращается в прямую противоположность). По типу и структуре ближе всего роман будет к следующим образцам: романам Кафки, двум романам Ильфа и Петрова, «Мёртвым душам» Гоголя.
Давно уже, ещё со школьных времён, когда я почти даже и не занимался литературой, у меня засела в голове странная навязчивая идея: почему-то я мечтал написать книгу об Р., великом актёре и мистификаторе, бывшем в прошлые годы одним из ярчайших творцов в своей области, недооценённым при жизни, но зато получившим сполна после ухода в иной мир. Никогда я не сталкивался с ним лично, и ничто не давало явного повода к столь большому интересу: он был, конечно, кумиром нашей молодости, но кроме него оставались и другие, и старый пантеон вмещал не один десяток персонажей и ярких личностей, но тем не менее в отношении к другим я всегда чувствовал себя намного спокойнее, и только Р. вызывал странную непонятную жажду.
Конечно же, я понимал сложность задачи: не имея реально ничего, кроме горячей любви и признательности – не только от себя лично, но от целого поколения – я должен был по крупицам собрать и восстановить истинный образ, реальное лицо гения, давшего так много всем нам; то, что выдавалось за правду, вызывало слишком большие сомнения, подтверждаемые ещё и тем, как по-разному выглядела жизнь Р. в книгах и статьях, собираемых мною уже долгие годы. Самая толстая и обширная биография – шикарно изданная лет десять назад – отдавала желанием сделать из своего героя чуть ли не образец для всеобщего подражания: долгая и трудная жизнь со взлётами и падениями подменялась ровной и возвышающейся дорогой к конечному успеху, к победной вершине, за которой жизнь трагически обрывалась, а семейная биография представлялась как плавный переход от одного брака к другому, чтобы достичь абсолютного счастья опять-таки в конце, на высокой вершине. Конечно же, всё было совсем по-другому, что подтверждали и слухи, ещё бродившие в обществе спустя долгие годы после смерти, и отдельные статьи, подписанные разными именами. В них содержалось безусловно больше правды, хотя и здесь не было окончательной уверенности – уже в полноте информации. Воспоминания о загульной жизни гораздо лучше соответствовали старым сплетням и домыслам, а склонность к алкоголизму – почти затушёванная в первой биографии – намного ярче высвечивалась в более поздних мемуарах, и по