Вариант для криминала

Валентин Гуржи

В жизни главного героя было все – и любовь, изуродованная культом личности, и гениальность ученого, запертая в тюрьме государственного масштаба, и семья, претендующая на безбедное существование, и творчество, ограниченное политическими репрессиями, словом… было все, кроме… счастья. Обычного Человеческого Счастья. И все же было то, чего невозможно отнять: у Любви – яркая, сильная любовь, хоть и обреченная; у Творчества – надежда на Свободное будущее…

Валентин Гуржи

Вариант для криминала

Роман

Было бы причиной

сожаленья

торговать, как товаром,

Возвышенным Ученьем

Мудрецов

Москва, Научный Совет

Прощаясь с Москвой, он никогда не брал с собой попутчиков.

Если рассматривать связь информации и время, то все, что лежит в основе его с

Робертом методики Совершенства Разума и все повлекшее за этим, исподволь принуждает

к пересмотру уже разработанных «Практических пособий» для развития

сверхчеловеческих способностей. Эта мысль ввергала его в смуту. Да что там смута! Она,

эта мысль, придя неожиданно, сейчас, накануне отъезда, выбивала из-под ног творческую

способность и уверенность, отравляла ему жизнь. Она ехидно нашептывала новые вполне

реальные возможности человеческой натуры, склонной к наслаждению садомазохизма,

точнее – стремящейся к подавлению личности грубой силой, в первую очередь – террором.

В последнее время, задумываясь над некоторыми фактами, он вдруг сделал вывод, что

человечество буквально проваливается в пропасть жестокости. Работая над открытием,

возбудивший резонанс в мировой науке о реальной возможности сделать человека

совершенным, способным предотвратить катастрофу, угрозу войны, излечить любую

болезнь, не соприкасаясь с какими-то бы ни было материальными средствами, – Назаров

то и дело натыкался на белые пятна генетического порядка. Что-то его настораживало и

тормозило работу. Безусловно, опыт ему помогал отбрасывать второстепенное, что могло

бы помешать правильному завершению основного… Теперь же он невольно искал

источник, по причине которого опять (в который раз!) он приходил к мысли о

сомнительном завершении идеи. Может быть, это исходило от Роберта Корнева, его

коллеги, с которым он более пяти лет работал над проблемой. Роберт изредка высказывал

по поводу своих же версий не очень лестные мысли. Он говорил примерно о том же. О

времени меняющем информацию, о гаметах – мужских и женских половых клетках,

способных по И. Земану веками сохранять колоссальный объем информации до тех пор,

пока не произошло зачатие, и не начался процесс развития зародыша. И если

предположить, что информация гамет определенного субъекта несет агрессивную

родословную, то можно себе представить что и кто вырастет из новоявленного потомка!

Не значит ли это, что весь их труд, все сделанное ими может оказаться в будущем

сумасбродной идеей. И еще не дай Бог – социально опасный, подобно открытию цепной

реакции урана для двадцатого века… Выходит, ты прозрел, для того чтобы поучать Мир.

Может быть…

Может быть, нечаянно брошенная кем-то из коллег по теме фраза, суррогат

нераскрытой мысли, теперь вносит неотвязную смуту. А ведь то, во что мы верим,

1

становится реальностью. Что это – то, что заложено судьбой? Или предрешено силой

твоего сознания? Где же тогда предшествующие признаки?

– Если ты этого не видишь, то не значит, что его нет, – произнес он вслух, будто рядом

идущему собеседнику для большей убедительности.

– Люди запоминают самое явное и часто встречающееся, – мысленно получил он ответ,

– но далеко не все верно распознаваемое…

Кто знает! Но эта мысль, если она не имела плоти, все чаще сейчас раскрывала себя,

обрастая мясом, в другом, более ясном облике, и тревожила, и беспокоила. Чем ближе

поездка в Америку на Всемирную конференцию по Биоэнергетике, тем все настойчивей

стучится в его сознание эта опасная и справедливая мысль. Мысль, которую теперь не

было времени раскрутить.

Назаров шел прогулочным шагом, как всегда он делал перед долгосрочной поездкой в

Miami, словно прощался с Москвой, где родился, где всю жизнь проживали его родители,

дед