Назад к книге «Опасный защитник» [Джанет Чапмен]

Опасный защитник

Джанет Чапмен

Больше всего на свете решительная и независимая Уиллоу Фостер ценит свою свободу. Она как-никак помощник прокурора штата и занимается очень важными расследованиями. Тут не до романов! Тем более Уиллоу не потерпит, если в работу вмешивается непрофессионал.

Дункан Росс, настойчивый поклонник Уиллоу, всячески пытается помочь ей в очередном опасном деле. Чем вызван его интерес – тревогой за жизнь девушки или желанием доказать ей свою преданность?..

Джанет Чапмен

Опасный защитник

Посвящается штату Мэн и всем людям, которые

считают это чудесное место своим домом

Глава 1

– Не понимаю, с чего это вдруг ты стал таким терпеливым? Или просто ничего не замечаешь? – Кинан Оукс поставил стакан на стойку и посмотрел на кабинку в дальнем углу бара, где сидели, оживленно разговаривая, две молодые женщины.

– Я не терпеливый, а хитрый, – поправил его Дункан Росс, посмотрев туда же. – А это разные вещи. Терпеливый только ждет, чтобы что-нибудь случилось, а у меня имеется план. Ки прищурился:

– И что это за план? Ты собираешься наконец за ней ухаживать или решил приберечь силы для медового месяца?

Усмехнувшись, Дункан поднял стакан, отхлебнул из него и опять посмотрел на двух женщин. Уиллоу Фостер и Рейчел Оукс о чем-то шептались, наклонившись друг к другу через стол. Вдруг Рейчел расхохоталась, откинувшись на спинку скамьи, а Уиллоу выпрямилась и негодующе фыркнула, сложив руки на груди. Дункан усмехнулся:

– Да уж, это будет тот еще медовый месяц.

Ки пододвинул к нему свой пустой стакан и кивнул на бутылку:

– И все-таки пригласить едва ли не весь Паффин Харбор на свадьбу до того, как ты получил согласие невесты, не самый, по-моему, удачный план.

Дункан почувствовал, как жаркая волна заливает его шею. Если он когда-нибудь выяснит, кто автор всех этих дурацких сплетен, то мерзавцу придется несладко. Делать свою личную жизнь достоянием всего города не только не входило в планы Дункана, но и могло привести к их полному крушению. Он взял со стойки только что открытую бутылку, но не спешил наливать, задумчиво поглаживая пальцем выпуклый герб на металлической крышке.

– Ки, ты помнишь хоть один случай, когда бы я поставил себе цель и остановился, не добившись своего? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, – признался Кинан, – однако обычно ты ставишь себе несколько другие цели. Да и Уиллоу Фостер никак не назовешь легкой добычей.

Дункан уже наклонил было бутылку, чтобы наполнить стакан друга, но передумал и снова поставил ее на стойку.

– Уиллоу просто напугана той старой историей, вот и все. Ты же помнишь, что произошло между ее матерью, отцом и Таддеусом Лейкманом. В результате Рейчел тогда решила, что все зло – в страсти, а Уиллоу – что нет ничего страшнее прочных привязанностей. Мне только надо убедить ее, – он наконец-то налил виски в стаканы, – что свадьба – это не конец жизни, а всего лишь начало новой.

– Ну, возможно, тебе это и удастся, – усмехнулся Ки, поднимая стакан, – если ты перестанешь вести себя, как пещерный человек.

– Как троглодит, – поправил Дункан, гордо выпятив грудь. – Она называет меня троглодитом.

– Прямо в глаза? – поперхнулся Ки. Проигнорировав его вопрос, Дункан опять взглянул на столик, за которым сидели две женщины. Уиллоу что-то возмущенно рассказывала сестре, потом наклонилась и стала шептать ей на ухо. Ее карие глаза сверкнули, когда в них отразилось пламя большого камина, украшающего зал. Рейчел продолжала смеяться.

– Кстати, Уиллоу знает, что весь город делает ставки на то, уговоришь ты ее стать твоей женой или нет, – сообщил Ки. – Микаэла все ей рассказала.

– Вот негодница, – улыбнулся Дункан. – Она должна помогать мне, а не вставлять палки в колеса.

Ки тоже улыбнулся и пожал плечами, явно становясь на сторону своей семилетней дочери:

– Ей уже надоело ждать, как и всем нам. – Он доверительно наклонился к другу. – Она считает, что сначала ты должен похитить Уиллоу, потом вскружить ей голову, и тогда вы будете счастливы.

– Подозреваю, что кто-то опять читает ей на ночь сказки, – покачал головой Дункан. – Неужели Люк? Я ему тысячу раз говорил, что это добром не кончи