Манхэттен-Бич

Дженнифер Иган

В центре романа история Анны Керриган, которая начинается, когда ее, двенадцатилетнюю, отец берет в гости. Анну тогда завораживает многое – и огромный дом с видом на море, и ощущение тайны, которой окутаны отношения ее отца и хозяина дома, мистера Стайлза. Пройдут годы, отец Анны таинственным образом исчезнет, а Анна снова встретится с мистером Стайлзом. И эта встреча перевернет ее жизнь. “Манхэттен-Бич” переносит нас в мир, где обитают гангстеры, моряки, водолазы и профсоюзные деятели. Причем в то время, конец тридцатых – начало сороковых, когда стремительно менялись жизнь и самоощущение людей, менялась Америка, менялся весь мир.

Дженнифер Иган

Манхэттен-Бич

Посвящается Кристине, Мэтью и Александре Иган, а также Роберту Игану – нашему дяде Бобу

Да, да, ведь всем известно, что размышление и вода от века имеют между собой нечто общее[1 - Перевод И. Бернштейн.].

    Герман Мелвилл

    “Моби Дик”

JENNIFER EGAN

MANHATTAN BEACH

© Jennifer Egan, 2017

© И. Стам, перевод с английского, 2020

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2020

© ООО “Издательство ACT”, 2020 Издательство CORPUS ®

Часть первая

Берег

Глава 1

Они уже почти доехали до дома мистера Стайлза, и тут только Анна поняла, что отец нервничает. Вначале ее занимало само их путешествие: машина плавно неслась по Оушен-паркуэй, будто они отправились в Кони-Айленд; на самом же деле четыре дня назад было Рождество, и холодина стоит – совсем не для пляжа. А дом-то какой! Трехэтажный дворец из золотистого кирпича, окон – не счесть, и над каждым трепещет на ветру маркиза в желто-зеленую полоску. Дом – последний на улице, за ним море.

Отец осторожно остановил модель “Джей” у обочины, выключил двигатель и сказал:

– Зайка, не надо украдкой коситься на дом мистера Стайлза.

– Я и не собираюсь коситься на его дом.

– Да ты уже сейчас косишься.

– Нет, – возразила она, – я просто щурю глаза.

– Когда косятся, обычно щурятся, – сказал он. – Ты сама определила смысл слова.

– А у меня это разные слова.

Он резко повернулся к ней:

– Не косись!

И тут до нее дошло. Она услышала, как он нервно сглотнул ком в горле, и у нее в животе тревожно екнуло. Она не привыкла видеть отца в таком волнении. Растерянным – да, видела. И поглощенным своими мыслями, конечно, тоже.

– А почему мистер Стайлз не любит, когда косятся? – спросила она.

– Этого никто не любит.

– Ты мне про это не говорил.

– Хочешь вернуться домой?

– Нет, спасибо.

– Я могу тебя отвезти.

– Если я буду коситься?

– Если из-за тебя у меня разболится голова, а на то похоже.

– Если повезешь меня домой, – заметила Анна, – то сильно опоздаешь.

Ей показалось, что он вот-вот влепит ей пощечину. Такое однажды уже было: подслушав перебранку матросов на причале, она длинно, смачно выругалась, и в ту же секунду его ладонь обожгла ей щеку. Та пощечина запомнилась Анне надолго, но, как ни странно, смутное воспоминание о ней лишь добавило ей дерзости.

Отец потер лоб над переносицей и обернулся к дочери. Благодаря ей нервозность у него как рукой сняло.

– Анна, ты ведь знаешь, что мне от тебя нужно.

– Конечно.

– Пожалуйста, займи детей мистера Стайлза – ты ведь умеешь, а я тем временем поговорю с мистером Стайлзом.

– Я, папа, так и думала.

– Еще бы, ты же умница.

Она вылезла из машины, распахнутые глаза заслезились под ярким солнцем. Раньше, до биржевого краха, это был их собственный “дюзенберг”, модель “Джей”. Теперь он – собственность профсоюза, но отцу разрешают пользоваться автомобилем для разных профсоюзных дел. После уроков Анна с удовольствием ездит с ним на ипподром, в церковь на общинные завтраки, а то и в административные здания, где лифт возносит их на верхние этажи, иногда даже в один из ресторанов. Но в частный дом она попала впервые.

Отец дернул ручку дверного звонка; дверь открыла миссис Стайлз: брови у нее тщательно выщипаны и подведены, как у кинозвезды, длинные губы накрашены блестящей алой помадой. Анна была уверена, что ее собственная мать красивее всех женщин, которых ей доводилось видеть, но неоспоримое очарование миссис Стайлз ошеломило ее.

– Я над