Колдовская метка

Дэн Патрик

Драконы давно уничтожены, как и опасная магия. За континентом Винтерквельд неусыпно бдят Зоркие. Все дети обязаны пройти Испытание.

В отдаленном северном городке живут брат с сестрой. Стейнер занят кузнечным делом, Хьелльрунн помогает по хозяйству. Но все меняется, когда Зоркие обнаруживают на одном из них отголосок магии…

Что, если Зоркие заберут не того?

Приготовьтесь к мрачному и захватывающему приключению, где каждый скрывает под маской свой секрет.

Дэн Патрик

Колдовская метка

Посвящается Кевину

1

Стейнер

«Последние десятилетия Святейший Синод истово вытравлял всякую память о богинях Фрёйе и Фрейне. И только Обожжённые республики ревностно держались за пережитки прошлого. Но вера Синода крепка: когда Винтерквельд покорится, старые боги обратятся в прах».

    Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде

Горн ярко пылал в темноте. Оранжевые отсветы мерцали на старом дереве кузницы; на железных крюках блестели инструменты. Стейнеру здесь нравилось: пахло раскалённым металлом и угольной пылью; сладко ныли натруженные мышцы; заготовки нетерпеливо ожидали своей очереди, а законченные – наполняли радостью. На стенах красовались его творения: небольшие ножи, кастрюли и сковороды, молотки и косы. Коллекцию дополнял чудной серп.

Наковальня пела, пока Стейнер опускал молот на раскалённый добела металл. Пот заливал глаза, струился по спине. Кузнеца переполнял восторг – наслаждение от созидания, ликование творца.

– Ну, довольно, – велел отец. – Ты, кажется, задумал меч. Имперцам такое не по вкусу.

– Позволь закончить, – с усмешкой попросил Стейнер. – Обещаю после расплавить.

Задор сына передался Мареку, и он невольно улыбнулся.

– Здорово же меч способен ударить в голову…

– Не обязательно бить по голове, – пожав плечами, хмыкнул Стейнер.

– Я про владение мечом, болван, – фыркнул в ответ отец. – Это даёт уверенность и превосходство.

Одобрения в его голосе не слышалось.

– Откуда в Циндерфеле взяться превосходству и уверенности? – удивился Стейнер. Упоение работой постепенно угасало, не помогал даже обжигающий жар кузни.

– Ниоткуда. Поэтому я сюда и переехал. – Марек размял могучие плечи и потёр обезображенную шрамами руку ладонью, на которой рубцов было не меньше. – Всё, довольно на сегодня.

Они вышли в серый сумрак. Циндерфел всегда хмурился. Отголоски войны с драконами – так говорили имперцы: чудовищные твари на долгие годы обожгли небо над континентом.

– Вечно эти тучи, – возмутился Стейнер, ёжась на холодном ветру.

– На юге всё иначе, – заметил Марек. – В Шанисронде солнце редко прячется.

– Скажи ещё, что драконы до сих пор существуют, – усмехнулся молодой кузнец.

Отец покачал головой.

– Уж об этом Империя позаботилась. Попадись к ним в лапы…

– …живым не уйдёшь, – закончил Стейнер, потирая челюсть.

Мозолистые пальцы всё ещё с непривычкой трогали щетину. Мягкий подростковый пушок сменился жёсткой растительностью.

– Так давай купим повозку, соберём пожитки и махнём в Шанисронд.

Следом за отцом он обвёл взглядом городок, что приютился у подножия крутого склона на побережье. Крохотные окна домишек закрывали тяжёлые ставни, пропитанные солью; на соломенных крышах зеленели пятна мха. Угрюмый край – царство свирепой природы.

– Не очень-то дружелюбное местечко, – признал Марек.

– Так давай уедем.

Боль судорогой исказила лицо отца, и Стейнер тут же пожалел о своих словах. Они молча постояли под низким серым небом. Марек смотрел на беспокойное море – то ли искал что-то среди волн, набегающих на каменный пирс, то ли молил их о чём-то.

– Ты всё ещё её ждёшь?

Отец кивнул, хотел заговорить, но раздумал и вернулся в кузницу.

– Мы делали серп на прошлой неделе, ты его продал? – спросил Стейнер, чтобы увести тему от потерянной жены и утраченной матери.

Марек молча кивнул головой. Стейнер привык, что отец скуп на слова.

– Не лучшая пора для сбора трав. Кто покупатель?

– Один рыбак, – прочистив горло, ответил Марек. – Уже не припомню.

Стейнер нахмурился и стянул толстые кожаные перчатки. В таком маленьком городке покупателей знали по именам. Продать серп – де