Россия и Европа – игра на равных

Виктор Викторович Зайцев

Продолжение приключений четверых друзей из двадцать первого века, инженеров и офицеров, попавших во времена Екатерины Второй. Используя неразбериху времен Пугачёвского восстания, двое из них перебираются с беглыми на Дальний Восток, а двое других оседают в Центральной России. Наработав связи, получают от царицы разрешение на создание Русской Дальневосточной Кампании – аналога европейских Ост-Индских кампаний. Заработанное пускают на ускоренное развитие Дальнего Востока, торговлю со странами, наём капёров. Россия перестанет «играть в поддавки» и начнёт вести себя как все европейцы, отбирая у Англии и прочих сверхдоходы из азиатских стран.

Фото на обложке сделано в нашем путешествии по реке Койве.

Пролог

– Заслуги заводчика Андрея Быстрова перед государством Российским велики, деяния его достойны награды. – Слова Екатерины Великой, жёстким немецким акцентом чётко били в уши, невольно вспомнился голос диктора радиостанции «Свободная Европа». Я упустил пару фраз из речи императрицы, засмотревшись на отделку стен дворцовой залы, смотреть в лицо царице не рекомендовали, – … потомственного дворянского звания.

И не сразу сообразил, что речь по-прежнему шла обо мне, сзади чувствительно толкнули в спину, надо выходить. Чётким армейским шагом я подошёл к императрице и поклонился, затем поцеловал протянутую руку, успев улыбнуться ей в лицо. Ответного благодарственного слова здесь не давали, меня аккуратно, за локоток, отвели в сторону и сунули в руки два рулона бумаги, с печатями. Царица уже награждала кого-то другого, за успешные сражения с турками, кажется.

– Молодец, Андрей, – ко мне подошёл Никита, одетый не хуже Потёмкина, стоявшего рядом с императрицей, без самоцветов, правда, на костюме. – Останешься или пойдём домой?

– Домой, если можно, не люблю официальных пьянок, – я осторожно развернулся к выходу.

Вышагивая по анфиладам к парадной лестнице, с грустью замечал копоть на потолках недавно построенного дворца, свечное освещение несёт свои издержки. В многочисленных печах-голландках потрескивали дрова, поддерживая комфортную температуру во дворце. Машинально я искал взглядом картины и скульптуры, натыкаясь на пустые стены, забранные обоями. Лишь в некоторых комнатах висели картины, весьма далёкие от шедевров, да гипсовые статуэтки фавнов и нереид украшали ниши, напоминая наших гипсовых же пионеров с горнами и барабанами. Да, коллекция Эрмитажа ещё только собирается, но, порядок в Зимнем Дворце уже сейчас установился строгий. У каждой двери стоял слуга, а у лестниц гвардеец с оружием. Видимо, в честь официального приёма, в рабочие дни такое количество слуг разорит всю Россию.

– Не зря, выходит, мы золото императрице с мехами поднесли, – уже на улице, ожидая карету, завёл я разговор с Никитой. – Неудобно с Володей и Палычем вышло, мне дворянство, а им ничего. Нехорошо.

– Ты свою дворянскую грамоту почитай сначала, потом подумай, – улыбнулся Желкевский, подсаживая меня в свою карету, негромко добавил кучеру, – домой.

Рассматривая улицы Петербурга, я не успевал удивляться темпам городского строительства. За три года моего отсутствия город обновился едва не на четверть, дворцы и трёхэтажные дома вырастали за пару лет. Снег укрыл грязь и слякоть проезжей части улиц, придавая городу сказочный вид из иллюстраций к «Снежной Королеве» Андерсена. Треть домов стояла в лесах, строительство в городе шло полным ходом, сопровождаясь громкими криками на «русском строительном», никуда от этого не денешься. До особняка моего друга, где я поселился, добрались быстро, не успев замёрзнуть под тяжёлыми медвежьими шкурами. Быстро прошли в кабинет, уселись у растопленного камина, и только тут я вздохнул, окончательно расслабился. Весь день прошёл в невольном ожидании какой-либо неприятности, к счастью, всё обошлось.

Слуга принёс горячего чая, разливал его в чашки китайского фарфора, я рассматривал нежный рисунок на стенках сервиза и вспоминал, какой фурор произвела наша первая аудиенция у императрицы. Нам удалось удивить и порадовать Екатерину, привыкшую к вороху мехов. Каланы, «мо