Девять дней после…
Стас Канин
Продолжение книги «Девять дней до…» И только сейчас станет ясно, зачем нужно было прилагать столько усилий – лгать, предавать, изменять, убивать и всё это время продолжать любить. Книга содержит нецензурную брань.
Девять дней после…
Стас Канин
© Стас Канин, 2019
ISBN 978-5-0050-3230-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первый день после…
В больничном коридоре было непривычно пусто и тихо, словно все куда-то попрятались, боясь попасться на глаза женщине, стоящей напротив двери заведующего онкологическим отделением. Она не подходила ближе, не стучалась и не заглядывала ежеминутно внутрь, она просто ждала, пытаясь осознать услышанное несколькими часами ранее, но больше всего ей хотелось ещё раз взглянуть в глаза человека, подписавшего смертный приговор её мужу. И вот дверь открылась. Яркий солнечный свет, заполнявший кабинет, ворвался в тёмный коридор, очертив в проёме силуэт доктора, который уже никуда не мог скрыться от устремлённого на него взгляда.
– Алина Фёдоровна, я же вам ещё утром сказал, не стойте здесь, не тратьте время, ничего уже не изменится, – произнёс он, пытаясь выдавить из себя сострадание и одновременно с этим быть строгим. – День-два максимум. Просто побудьте вместе с ним. Подготовьте мужа. Ему дома будет лучше чем здесь. И зачем, скажите, портить смертью наши показатели.
– Неужели ничего нельзя…
– Ничего нельзя, милая моя. Ничего. Мы бессильны. Он всё равно умрёт.
– Но ведь это не по-людски, взять и вышвырнуть человека на улицу.
– Что вы такое говорите? – возмутился доктор. – Кто вас на улицу вышвыривает? Я даю машину и санитаров. Его отвезут домой, сделают укол. Он хоть выспится, и вы отдохнёте. Не можем мы ничего сделать. Это конец. Прошу вас, идите в палату, вас там давно ждут.
Он взял Алину под руку, пытаясь оторвать от стены, и она поддалась, обречённо двинувшись за ним.
– Я не верю вам, – прошептала она.
– Не верите мне, ознакомьтесь с результатами, – доктор передал ей папку. – Здесь всё: анализы, МРТ, биопсия. Любой онколог скажет вам, что с такими показателями борьба бессмысленна.
– И всё равно, я вас ненавижу, Геннадий Иванович, – тихо сказала Алина, высвободив руку и прижав папку к груди, – Отпустите… Дальше я сама.
– Зря вы так, – в сердцах произнёс он, глядя ей вслед, – Мы старались сделать всё возможное и невозможное. Даже жена генсека умерла с таким диагнозом, а уж поверьте, ею занимались светила с мировым именем… Не то что мы.
Алина даже не оглянулась. Она спустилась на этаж ниже, постояла немного возле палаты, протёрла краешком рукава слипшиеся от засохших слёз глаза, и натянув на лицо подобие улыбки, вошла внутрь. Как она ненавидела этот запах, именно так, в её понимании пахла смерть. Какая-то смесь аммиака, нашатырного спирта и человеческой плоти. Никакое проветривание и никакое дезодорирование не способно было вытравить этот запах из палаты, он въедался в одежду и в волосы, и потом сопровождал повсюду, не давая забыть о бренности всего сущего. У двери, рядом с каталкой, уткнувшись в свои телефоны сидели два санитара, откомандированные завотделением для транспортировки больного. Их ничего не раздражало и не смущало: ни запах, ни присутствие смерти, ни стоны лежащего на кровати человека, они всецело были поглощены мобильными забавами, и явно были довольны тем, что решение вопроса затянулась так надолго, и можно просто сидеть и ничего не делать. Алина не успела ступить и пары шагов, как рвотный спазм заставил её скрутиться пополам, и она, схватившись за край раковины, вырвала. Только после этого санитары встрепенулись.
– Вам помочь? – участливо спросил один из них, подойдя ближе.
– Нет. Не нужно. Сейчас всё пройдёт, – смущаясь своей слабости ответила Алина. – Что-то я переволновалась.
Она открыла кран и ополоснула раковину. В палате, к уже привычному запаху, примешалась ещё одна составляющая, явно не добавляющая оптимизма.
Погрузка больного не заняла много времени, на дороге тоже было свободно, хотя водитель мог включить сирену и пронестись