Реестр Эпизодического Счастья

Тимофей Чернавин

Автобиография петербургского композитора и исполнителя Тимофея Чернавина рассказывает о творческом пути музыканта: от мальчика из неблагополучной семьи до знаменитого артиста Северной столицы. Что есть путь к славе, и так ли он безоблачен, как представляют его мечтатели? Автор делится множеством интересных историй, героями которых являются известные личности; анализирует время на стыке веков; рассказывает о сложной, но увлекательной гастрольной жизни постсоветских эстрадных артистов.

Реестр Эпизодического Счастья

Тимофей Чернавин

Редактор Светлана Кулик

Корректор Светлана Кулик

© Тимофей Чернавин, 2019

ISBN 978-5-0050-2509-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Снова было не заснуть – одолел очередной простудный вирус, принесённый сыном из школы. Я ворочался и начал прогонять в памяти всю свою жизнь по годам. С целью умозаключить: а как часто, в принципе, я был по-настоящему счастлив за свои сорок четыре с половиной года? И вообще – можно ли эту часть жизни (считай, уже больше половины ушло нашему телезрителю в Ростов-на-Дону) назвать счастливой? Да и как расценивать это понятие – СЧАСТЬЕ, если ОНО – проскальзывает лишь эпизодически?..

* * *

Детство… Сложно назвать его счастливым. Я жил в ленинградской коммуналке, где, как водится, обитала семья алкоголиков. Более того, это был известный на всю округу алкопритон. Попойки не прекращались ни днём, ни ночью. Владелицей «салона» была «тётька Машка» – известная на всю округу алкоголичка. Поток алкоживотных (людьми их назвать – язык не поворачивается) не иссякал круглосуточно. Вонища из их комнаты стояла невообразимая и распространялась на всю квартиру. По прошествии пяти лет с тех пор, как они покинули расселённую коммуналку, когда я, будучи уже молодым человеком, зашёл в ту комнату, моему удивлению не было предела: алкоголический смрад не выветрился ни на йоту. Животные часто валялись в отключке в общественном туалете. Зайти туда через лужу зловонной жидкости было невозможно – я до сих пор в подробностях помню этот запах – ничего более отвратительного я в своей жизни не слышал.

Однажды 4-х летним ребёнком мама купала меня в ванной. Вдруг сорвался крючок – и в ванную комнату ворвались двое. Алкосамец избивал животное по кличке Машка. «Тётька Машка» для спасения своей сущности не нашла ничего лучше, как плюхнуться в ванночку, где я купался, и издавать истошные вопли. Но животное мужеского пола, невзирая на присутствие мамы и ребёнка, продолжало методично избивать орущую предсмертным криком алкосамку. Полученный шок от увиденного не проходил ещё долго…

Возвращаясь из школы, я любил поесть пирожков у метро «Василеостровская». Ну, помните, с мясом – 11 копеек, с рисом – 10, с повидлом – 7. И вот, однажды, я увидел передвижной лоток, за которым стояла и продавала пирожки знакомая женщина в грязном фартуке. Это была тётька Машка. Больше я пирожков с лотков никогда не ел.

Город Орёл. Июнь. 1980 год. Дедушка (папа отца) обещал наутро купить детский велопедальный автомобиль, типа «Москвич». Я проснулся рано, утреннее солнце заливалось за шторы, а попугай Кеша молвил: «Кеща – хорощий… Хорощий…». Да, всё тело наполнилось невероятным счастьем. Этот момент запомнился навсегда. И самое интересное – он длился дольше всего: от момента пробуждения, завтрака, до похода с дедушкой по июньскому цветущему Орлу в магазин детских игрушек за этой машинкой. Больше такого я уже никогда не испытывал. Этот фрагмент смело можно внести в мой личный «реестр» эпизодического счастья (РЭС) под №1.

Евпатория. Июль. 1982 год. Отдыхал с новой семьёй отца. Папа руководил ресторанным ансамблем и снимал деревянный домик недалеко от моря. Мы сдружились с дочкой его второй жены от первого брака: катались на надувных матрасах по небольшим волнам евпаторийских мелей, прыгали в море под ливнем, ездили на тогда ещё новёхоньких маленьких трамвайчиках, что перепускали друг друга на «полукольцах»… Можно было бы внести эти моменты в РЭС? Можно! Е