Белая капроновая нить. Повести и рассказы
Егор Киселёв
Когда умер отец Александра Ивановича Куприна, мальчику не было и двух лет. Семья осталась без денег, и мать, пристроив дочерей, перебралась в Москву к богатым родственникам. Гордая женщина, униженная безденежьем, срывалась на маленького сына, а когда уходила по делам, очерчивала мелом на полу круг, за который не велела ему выходить, или привязывала сына к кровати ниткой. Это во многом предопределило судьбу писателя. Но такие же нити связывают каждого человека. За каждым плетётся его прошлое…
Белая капроновая нить
Повести и рассказы
Егор Киселёв
© Егор Киселёв, 2019
ISBN 978-5-0050-2122-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Недотрога
Сергей Игнатьевич стоял в коридоре и курил. Из квартиры напротив доносились звонкие возбуждённые голоса, ухала басами музыка. На площадку из-за двери то и дело выглядывала блестящая лысая голова хозяина. Он сонно осматривался и торопливо закрывал дверь. В его четырехкомнатном чертоге намечалась вечеринка, попасть на которую можно было только по специальному приглашению. Состав тщательно выверялся, каждому участнику в отдельности высылали сообщение по электронной почте, но всё равно новенькие (а их всегда было мало) путались, стеснялись, и встречать их иногда приходилось в подъезде. Строго-настрого хозяин запрещал стучаться – не дай бог куда-нибудь не туда постучишь.
Хозяина большой квартиры Сергей Игнатьевич знал хорошо. Они были старыми «заклятыми друзьями» и в обычный день норовили уколоть друг друга. Но каждый четверг худощавый лысый господин становился задумчивым, и говорить или спорить с ним не было никакого толка. У многих вызывало недоумение, почему он устраивал вечеринки по четвергам, ведь в пятницу было бы гораздо удобнее, на что мужчина, лукаво блеснув глазами, отвечал: «Пятница – время для семьи». Сергея Игнатьевича всякий раз коробило, когда эти слова приходили к нему на память, но обитатели соседней квартиры находили этот ответ удивительно остроумным и точным.
Из лифта вывалила возбуждённая компания: два раскрасневшихся молодца и одна девица в обтягивающих штанах и лакированных ботинках на массивной резиновой платформе. Выглядели они уж очень молодо, говорили громко, нервно хихикали. «Мои клиенты пожаловали, – грустно подумал Сергей Игнатьевич, – таких никуда не примут». Молодые подошли к двери и замешкали.
– Вам сюда, друзья мои, – вкрадчиво заговорил Сергей Игнатьевич, указывая на небольшую золоченую табличку «Клуб анонимных сексоголиков» над его звонком.
Молодые люди вытянулись по струнке и тупо уставились на знак, пытаясь в полумраке прочесть, что там написано.
– Н-нет, – неуверенно заговорила девушка, смущенно улыбаясь одной половиной лица. – Кажется, нам в соседнюю дверь.
– Никто вас туда не пустит, – уверенно ответил мужчина, глядя в пол, – не тратьте время.
На секунду из-за заветной двери показалась лысая голова и тут же исчезла.
– А можно… – не успела начать девушка и робко шагнула вперёд.
– Только не стучите, хуже будет.
– Может, не надо, Тань? – засомневался один из её кавалеров. Голос у него был неестественно высокий, и он несколько раз кашлянул, энергично массируя шею.
Но Татьяна не вняла его совету и осторожно постучала. Дверь распахнулась так быстро, что она даже не успела опустить руки:
– Кому тут уши оборвать? – зашипела лысая голова, выглядывая в приоткрытую дверь. – Ну-ка пшли отсюда, школота. Не по возрасту праздник.
– Но, – засуетилась Танечка.
– Цыц, мелюзга! – хищно улыбнулся мужчина. – Быстро по домам, я сказал, а то мамка заругает.
Громыхнул на площадке лифт. Молодые люди вытянули шеи, к ним по коридору плыла пара. Она на каблуках, в вечернем макияже, в коротком летнем платье с цветами, идет, как по струнке. Он – аполлон: высокий брюнет, слепленный лучшей рукой художника возрождения, в прямых джинсах и клетчатой рубахе, с расстегнутыми верхними пуговицами. Молодежь невольно расступилась, лысый осклабился, плавно поклонился и отступил вглубь квартиры, будто его затянула туда неведом