Кот, лошадь, трамвай, медведь

Алексей Борисович Сальников

Татьяна Кучина

Алексей Сальников – открытие современной русской литературы, его роман «Петровы в гриппе и вокруг него» стал бестселлером и получил премии «НОС» и «Национальный бестселлер».

Писать стихи Алексей начал в молодости и быстро стал знаковой фигурой уральской поэтической школы. Поэзия Сальникова – это ключ к пониманию и осмыслению его прозы; фундамент его творчества.

Эта книга – возможность познакомиться с Сальниковым-поэтом и по-новому понять Сальникова-прозаика. В сборник «Кот, лошадь, трамвай, медведь» вошли тексты, охватывающие более пятнадцати лет жизни автора.

В книге присутствует нецензурная брань.

Составитель Яна Кучина, Алексей Сальников

Кот, лошадь, трамвай, медведь

© Алексей Сальников, 2019

© ООО «Издательство „Лайвбук“», 2019

* * *

«В ночи квадратной, тёплый и живой…»

В ночи квадратной, тёплый и живой,

Стоит Господь с отвёрткой крестовой

В кармане, в шапке, ожидая чуда,

Когда начнёт трамвай сороковой

По улице побрякивать оттуда.

У тишины костяшки домино

Расставлены, и стоит полотно

Трамвайное подёргать – и повалит,

Запрыгает по чашечке зерно,

И волны, волны поплывут в подвале.

Господь считает в темноте до ста,

Вокруг него различные места

Под фонарями замерли безруко,

Бог неподвижен, и к нему вода

Сочится в сердце с деревянным стуком.

«Снег, спокойный, как лицо, медленный, как ремонт…»

Снег, спокойный, как лицо, медленный, как ремонт,

Идёт, как в последний раз, из последних сил,

Он возносится, только строго наоборот,

Оседает, как пыль, проплывает, как крокодил,

Сделан одновременно из швов и строк.

Прохожий в более тяжёлых ботинках, чем смог надеть,

Приседает на светофоре, чтоб завязать шнурок,

Медленно озирается, как медведь

В лесу, состоящем из молодого березняка. Если предмет

(А именно снег) повторяется много раз,

Все сводится к тому, что снегопада нет,

Просто у зрителя несколько тысяч глаз.

«Сырее сыра, жёваной промокашки, носа…»

1

сырее сыра, жёваной промокашки, носа,

более серый, чем дым, свинец, крыса, вода –

снегопад, смыкающий шестерни и зубчатые колёса,

трамвай идущий, налипший на провода.

сидят пассажиры, падает снег, идут моторы,

краснеет надпись «ГК», мужик стоит на углу,

апельсиновое молчаливое пятно светофора

так и остается разбрызганным по стеклу,

по каплям стекольным в шахматном их порядке,

или в беспорядке, или в порядке лото.

похоже, что всё на свете играет в прятки,

да так давно, что и не ищет никто.

но как бы то ни было – каждый глядящий

на это со стороны или изнутри, устав слегонца,

не забывает заводить музыкальный ящик,

читай шкатулку, чтобы всё это двигалось без конца.

2

вот мы стареем, вот мы почти генсеки:

обрюзгшие педы, помятые лесби, неспившиеся гетеросеки,

пожизненные КМС, не только от физкультуры,

кегли, не выбитые раком и политурой.

если требуется кому-то звёздная мера – вот она мера:

Брюс Уиллис, всё более смахивающий на Гомера

Симпсона, стоящего вроде столба соляного или же пыли

типа «d’oh!», «ах ты, маленький…», «у-у, кажется, мы приплыли».

настолько ты старый, что путают с Мережниковым,

что точкой на карте

видишь себя, пробегая рощу, ища инфаркта,

пока снегопад дымится, почти поётся,

смыкая за тобой шестерни, зубчатые колёса.

•

«Мгновенно истаявший в сладости…»

Мгновенно истаявший в сладости

Солоноватый следок твоих пальцев,

Положивших мне на язык

Белую дольку порезанного яблока.

О дольках: прохладная апельсиновая,

Если поднести к губам, точно указательный палец племянника,

Что поиграл в снежки.

В хорошем стихотворении

Обязательно должен быть снег,

Ребёнок и трамвай,

Но сейчас июль,

Ты уже взрослая особа,

Трамваи не ходят в Тарту.

«Пыль лежит на воздухе, как на дереве и стекле…»

Пыль лежит на воздухе, как на дереве и стекле.

Заходящего солнца долгие