Стечение обстоятельств или ирония судьбы. Именно так можно было бы охарактеризовать факт, что именно в тот вечер я оказался в особняке господина Пупкина. Преуспевающий бизнесмен, олигарх, меценат и страстный поклонник женщин, Адольф Карлович вызвал меня по поводу…
Впрочем, об этом чуть позже.
Шел дождь. Противный, колючий дождь. На иссиня-черном небосклоне в легкой дымке облаков тускло светила луна. Где-то далеко уныло выла собака, видимо, как и я устремившая взор к холодному диску небесного светила. Я припарковал свою старенькую машину с краю занимавших гостевой паркинг дорогих автомобилей, распахнул дверцу и выбросил наружу руку с зонтом. Раскрыв последний, я выбрался из салона и поскакал к парадному крыльцу особняка, старательно перепрыгивая лужи.
К слову сказать, я служу в адвокатской конторе, хотя всегда мечтал о карьере следователя, со школьной скамьи охваченный романтизмом полицейских расследований. И, конечно же, атмосфера позднего визита в загородную резиденцию в совокупности с испортившейся погодой не могли не затронуть моего воображения и тем самым навеять на мысль о типичном начале некой детективной истории. Для полноты картины в этот момент должен был бы заплакать саксофон. Именно, саксофон.
Во-первых, в отличии от своего любимого английского сыщика с Бейкер-стрит я не выношу вой скрипки. Во-вторых, классическое клише детективного жанра требует наличие саксофона в случае произошедшего убийства в дождливую ночь. Как приложение к саксофону, я представлял себя слегка сутулым детективом с двухдневной небритостью на усталом лице, разящим терпким коньячным амбре. Не хватало только убийства… Но что-то подсказывало, что сегодняшняя ночь не будет спокойной. Лишь бы обошлось без крови.
– Добрый вечер. Моя фамилия Холмсин, – коротко кивнул я, приветствуя выглянувшего из-за двери молодого человека. – Мне было назначено.
За доли секунды мне не составило труда определить, что молодой человек не имеет отношения к обслуживающему персоналу хозяина особняка. По внешнему виду, стильному и безупречному, тот явно относился к представителям «jeunesse dorеe». Нарицательно именуемая «золотая молодежь», чья жизнь и будущее устроены их влиятельными или высокопоставленными родителями. Их жизнь легка и беззаботна, таких попросту называют прожигателями. Одни только наручные часы, выглядывающие из-под манжеты, стоили дороже, чем моя машина. А устроившиеся над лбом и слегка приминающие стильную прическу солнцезащитные очки легко тянули по стоимости на мою заработную плату за месяц или даже два.
– Ага, здрасте, – ответил тот. – Проходите, пожалуйста.
– А вы кем будете? – переступив порог, все же спросил я.
– Саша, – представился молодой человек, выдержал мой долгий вопросительный взгляд, кашлянул в кулак и добавил. – Александр Адольфович… Пупкин.
– Сын? – уточнил я.
– Сын, – утвердительно кивнул он.
Из-за слегка прикрытых дверей гостиной доносилась музыка, шум голосов и звон бокалов. Я пристроил свой мокрый от дождя зонт в специальной корзине и отошел к узкой кушетке, разместившейся в прихожей. Поставив портфель на кушетку, я стянул с себя плащ, перебросил тот через локоть и перевел взгляд на ожидающего меня Александра.
– Я вижу, я не вовремя, – сказал я, указав кивком на прикрытые двери гостиной. – Тем не менее, вас не затруднит доложить Адольфу Карловичу о моем прибытии?
– Не оправдывайтесь. Вам же было назначено, – пожал плечами молодой человек и небрежно махнул рукой. – Папенька в кабинете и вот-вот должен спуститься сам. Проходите. Мы все ждем только его.
– У вас же мероприятие… Мне как-то неудобно, – попытался отказаться я, присаживаясь на кушетку в прохожей. – Я подожду здесь, если вы не против.
– Против! – уверено заявил Александр. – Мне будет неудобно перед папенькой, если его гость будет сидеть в прихожей у двери… А на этих не обращайте внимания. Завсегдатаи окружения папеньки. Если хотите, его свита.
Он распахнул передо мной обе створки дверей гостиной и буквально втолкнул меня в ярко освещенную комнату.
– Да, проходите же вы, Холмсин, не стесняйтесь, – добавил вдогонку сын олигарха и громко хлопнул в ладони. –