Пролог

    Прилесье, 11 лет назад

Беглец покачивался взад-вперёд, но больше не извивался. Существовало множество способов выбить из человека спесь, и в этот раз пленитель предпочёл наиболее гуманный. Следовало пустить по следу собак, чтобы вторая по счёту попытка сбежать не преобразовалась в устойчивую привычку, но образец необходим был в сравнительной целости. Пускай повисит, подумает над своим поведением.

По бумагам, разбросанным на столе, блуждали желтоватые блики. Хозяину кабинета они напоминали отблески камина, но в этом изолированном от мира подвале не было места для живого огня, что так грел воспоминаниями об удачной охоте и только что приготовленной дичи. Нет, это всё старая лампа, что раскачивается всякий раз, когда этажом выше кто-то затевает беготню. Всему виной старое здание, но переезд в лучшие условия отнял бы месяцы драгоценного времени. Да и подумаешь пыль с потолка?! Главное, что в лаборатории всё стерильно, разве что он сам не утруждает себя ношением белого халата.

Лампа качнулась снова, практически синхронно с подвешенным. Учёный не сомневался, что образец в сознании, иначе к чему все эти воспитательные меры?

Именно в этом месте можно было целиком и полностью отдаваться размышлениям, так как здесь отсутствовал телефон, а дверь открывалась только изнутри. Помещение выглядело мрачно, напоминая застенки многолетнего замка, но являлось надёжным, и желания тратиться на ремонт не вызывало. За спиной увлечённого чтением мужчины находилась вторая дверь, ведущая в лабораторию. Туда-то и вовсе не допускался никто, кроме самого учёного, живых образцов и тех немногих, кого хозяин подвала считал достойными.

Ещё несколько страниц. Он дочитал бы их раньше, если бы только этот паршивец снова не нашёл способ выбраться из здания. Вот уж на что стоило потратиться, так это на высокую ограду по всему периметру с дозорными пунктами, системой видеонаблюдения и колючей проволокой под высоковольтным напряжением. Власти на нововведение никак не отреагируют, а зеваки почешут затылки и разведут руками. Пускай. Сюда сложно попасть: нужно быть особенным, – а выбраться отсюда должно быть невозможным. Будь его воля, он не выпускал бы и других учёных, что были призваны работать под его началом. Закрыл бы всех по лабораториям, особенно того, что с университетской скамьи носил прозвище Крайд. Но нет, двигатели науки – натуры тонкие и крайне чувствительные к отсутствию комфорта. Ничего. Он когда-нибудь разложит их мозги по банкам, когда те ему будут уже не нужны. Просто так – на память. Долгую, бесконечную память. Всего-то нужно понять, что именно показал его последний эксперимент, и как этот опыт повторить.

Образец негодовал, но концентрировался не на своих ощущениях. Даже вверх ногами телепатия не теряла ориентир и цеплялась миллионом невидимых каналов за психику присутствующих. Иной план существования – непостижимый для всех этих грамотеев, родившихся на устаревшей ступени эволюции.

Хороший образец: максимально близкий к оригиналу. Именно на нём осуществятся важнейшие проекты. Те проекты, о которых все эти лабораторные крысы да, похоже, и любимый коллега никогда не узнают. Именно поэтому хозяин тайной лаборатории до сих пор не вскрыл эту буйную голову, а позволяет ей шипеть проклятия и наслаждаться гравитацией. Всё ещё впереди. А пока пусть проветрится. Наверное, не стоит больше поднимать его наверх. Пусть живёт в лаборатории. Где-то в особняке была отличная клетка! В ней когда-то доставили медведя для охоты. Мелкого, надо сказать, но шебутного. А теперь она отлично подойдёт для другого зверя. Решено!

Сквозь оскал просочилось ругательство: телепату не нравились грядущие перспективы. Ну да никто его и не спрашивал! Но пока этот образец нужен в целости и сознании, следует раздобыть ещё материал. Нужно больше образцов!

Всё всегда упирается в финансы. Убийство Аделарда не принесло финансовой независимости, зато предоставило иные выгоды. Нечего даровитым мозгам пропадать на стерильной родине: больше никаких запретов.

Предпочитая заниматься делом, учёный редко общался со слугами, хотя иногда всё же приходилось. Навязчивых в этих