Записки на простынях
Ирина Мист
Книга, пронизанная ветром.Простыни, рвущиеся в грозовое небо.Простыни, исписанные бисерным почерком.Простыни, хранящие истории – автора, твою собственную, о женщинах в целом.Читай, пока не унесло, пока строки не смешались, а образы не вернулись туда, откуда истекает всё сущее – в никуда или великое везде. Обрывки историй живут своей жизнью.Обрывки мыслей манят в собственные глубины. Резкая смена образов, контрасты, вверх-вниз на американских горках бесконечно прекрасного мира женской души. Книга содержит нецензурную брань.
Записки на простынях
Ирина Мист
Светлой памяти Олега Олеговича Павлова, вдохновившего написать эту книгу.
Дизайнер обложки Инга Филатова
© Ирина Мист, 2019
© Инга Филатова, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4496-0804-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ускользающая, Туманная, Мист.
Имя одной из валькирий.
Пришло случайно, да, так и осталось.
Прижилось как вторая кожа.
Демоническая женщина-воительница.
Кто я?
Плетущая разговор с грозами
и разрушающая жизни.
Собирающая истории
и сама избегающая жизнь сделать историей.
Связанная путами страха
и танцующая на ладонях Бога.
Женщина с сотней лиц,
проживающая всё через своё нутро.
Алфавит моей жизни
А…
«Алиса в стране чудес». Моя любимая – в классическом переводе Аллы Демуровой. В переводе Набокова, «Аня в стране чудес», звучит непривычно и пронзительно тонко. Перевод Заходера не зашёл. С детства на слуху Шалтай-болтай, а не Желток-белок. Дома у меня коллекция «Алис» с иллюстрациями разных художников. Психоделическая книга, которую впору разобрать на цитаты. Ещё лучше – оклеить ими комнату прямо поверх обоев. И гадать. Первая фраза, на которую взгляд упал утром, будет девизом дня. И – вперёд к чудесам.
Класс под литерой «А», где училась бы, если б администрация школы не пошла навстречу и не перевела меня в другой, куда попала лучшая детсадовская подруга. Кто знает, куда завернула школьная колея, если бы маме отказали.
Б…
Бойкот. В первый и последний раз столкнулась с ним в школе. Повзрослев, смотрела фильм «Чучело» и, глотая слёзы, вспоминала себя. Избавь людей от законов и морали – мы превратимся в животных.
Четвёртый класс. Девчоночья половина влюблена в классного руководителя, тайно и безнадёжно. Мужчины в школе такая редкость, что любой мало-мальски привлекательный экземпляр пользуется повышенным вниманием. Как наш – тем более. Тогда нас ещё можно было назвать командой. Зимой вместе с ним мы выбирались на окраину города и катались с горок на лыжах и санках, летом срывались в поход, пусть всего за десять километров, на другой берег реки.
И вдруг, вернувшись с летних каникул, загоревшие и отдохнувшие, узнаём, что нашего почти родного учителя меняют на математичку. Скучную неряшливую женщину средних лет с тремя детьми. В испачканной мелом одежде и волосами, забранными в высокий пучок, сбившийся набок.
Я сразу невзлюбила её. Не за одежду и неряшливость, а за колкие язвительные слова, которыми она частенько награждала учеников за ошибки. Я начала забывать тетради с безупречно выполненными заданиями, терялась у доски, вместо обычных пятёрок в моём дневнике появлялись тройки и двойки.
Не помню, что нами двигало – азарт или безнаказанность. Однажды после уроков мы с подругой остались в классе. Разрисовали стенгазету, залили ящик учительского стола чернилами, испачкали краской ткань, накрывающую проектор.
Следующий день превратил оставшиеся годы учёбы в ад. Я так и не выкарабкалась.
Я не привыкла к допросам и следствию. Сначала этим занялась наша классная, потом завуч. В соседнем кабинете ждали родители. А мы писали объяснительные. Меня, отличницу, грозились поставить на учёт в детскую комнату милиции. Тогда я ещё не научилась врать. Это сейчас решу, что сказать – правду или то, что хотят услышать. Тогда призналась, что единственной причиной моего поступка было то, что я ненавижу классную руководительницу. И повторила, глядя ей в глаза. Ведь если человек прав, е