Вместо эпиграфа

Человек с северным (нордическим) характером подходит для проживания в местах с суровыми условиями.

Он холоден внешне.

Обладает стойкостью.

Несгибаемостью.

Твердостью в своих принципах и суждениях.

Готов вступить в схватку со своей судьбой.

А если судьба победит, примет это спокойно.

Потому что сделал все, что смог.

Глава 1

ИЮНЬ 1992.

И вот меня везли убивать.

В этот раз мама решила убить меня на даче.

Со временем я как-то привык умирать.

Ну, как бы да.

Сейчас меня убьют.

Потом я чуть-чуть отлежусь.

И воскресну.

Но не в этот раз.

Тут все было серьезно.

На даче у меня еще не было.

Мы молча шли к автобусу.

Я спросил маму:

– Точно убивать?

– Да.

И мы поехали.

Признаться честно, дачу я ненавидел.

Я не понимал, зачем каждые выходные вставать в шесть утра.

И переться на вокзал.

– Позже нельзя!

Будет много народу.

И мы всегда ехали в битком набитом автобусе.

С такими же людьми, которым позже нельзя.

В основном, это были улыбающиеся пенсионеры.

И несчастные дети.

Больше сахарного тростника!

Работай!

Солнце еще высоко!

Каждую зиму к нам на дачу залезали бомжи.

А так как с каждым годом мы туда ничего нового не завозили, то с каждым разом бомжи уходили оттуда очень расстроенные.

Мне кажется, они даже начали оставлять нам какие-то свои вещи.

Нам-то нужнее.

Зачем нам нужна эта дача?

Ответ был один: зато свое.

«Зато свое» звучало как приговор человеку с гангреной.

Отпилить вам ногу?

Нет, что вы. Пусть будет такая.

Зато своя.

Сажать весной мешок картошки, а осенью выкапывать два ведра было круто!

Плюс каждое лето мы брали под картошку дополнительный участок земли.

Вот там мы выкапывали мешков двадцать.

Было четкое ощущение, что где-то есть вторая семья.

Которая и поедает всю эту картошку.

На даче было единственное интересное место.

Дачный туалет.

Сидеть и наблюдать через щелочки за своей родней и соседями.

Они же враги.

А я был разведчиком на смертельно опасном задании.

Сидел на корточках.

С голой задницей.

И стучал на шифровальной машине:

(Журнал «Новый мир». )

Срочное донесение в штаб.

«Чтоб я сдох» звучало очень часто.

Маму я в этом не винил.

Любая девушка-женщина мечтает выйти замуж за прекрасного конквистадора.

Жить на отдельной фазенде.

Слушать серенады.

И растить прекрасных детей.

В ее случае это был комбайнер из области.

Жить он переехал к ней и ее родителям.

Слушала она его храп.

Из прекрасных детей родился я.

Приехал он жить не один.

С ним были ящик для зимней рыбалки.

И тетрадный листок.

На котором его мама написала все его размеры.

Рубашка.

Брюки.

Трусы.

Носки.

Обувь.

Дальше сами разберетесь.

На все лето он уезжал в свой колхоз.

Там он даже занял третье место по бегу среди колхозников.

Я даже немного гордился им.

Гордиться за что-то еще большее мне возможности не представилось.

Мама же наоборот.

Хорошо училась в школе.

Потом поступила в институт.

Много ездила за границу.

Получила диплом инженера.

И работу в НИИ.

То есть из семьи заводчан она стала ближе к интеллигенции.

Но батя своим появлением все ее старания обнулил.

Чтоб я не стал продолжателем алкогольной династии синего льва, мама взялась за меня по полной.

Два года пианино.

И нытья.

Я не хочу туда ходить!

В итоге мать сдалась.

(До сих пор жалею об этом и виню ее.)

Раз не хочешь в музыкалку, выбирай сам куда хочешь!

Ух ты, демократия!

Так, так, так!

Футбол?

Бокс?

Айкидо?

Пока ты думал, я уже выбрала.

Русские народные танцы.

Из яркого…

Ездили с коллективом в Москву.

Мать дала мне немного карманных денег.

Купил ей лак для волос.

Поняли?

Из Москвы!

На остальные купил мороженое «Марс» и «Сникерс».

Первый раз тогда их попробовал.

Были на Кремлевской елке.

Видел Ельцина.

Все.

Возвращался я с танцев всегда глубоко вечером.

И садился за уроки.

Самым адом были сочинения.

У мамы было правило.

Если я делал больше трех ошибок, я переписывал все сочинение.

Логика была проста.

Раз колхозник испортил ей жизнь, то я не должен вырасти колхозником.

Потом я узнал, что бабушка была против их брака.

Дед тоже был против.

Но мама влюбилась.

Они сказ