«Он настолько хорош! Не пробуй его даже однажды…» – совет наркомана, употребляющего героин внутривенно.

Опиум получают из головок опиумного мака, Papaversomniferum. Это растение культивировалось древними цивилизациями Месопотамии, Персии и Египта. Археологические раскопки свидетельствуют, что неандертальцы по всей видимости использовали мак уже более тридцати тысяч лет назад. Первое письменное упоминание – на клинописной шумерской табличке, датированной около 4,000 до Рождества Христова.

Морфин (Morphius, греческий бог сна) получен из опия в 1803 году в Германии.

Героин (название произведено от слова hero, герой) впервые был синтезирован из морфина с помощью добавления ко второму двух ацетиловых групп в 1874г в поисках «чистого наркотика», не вызывающего побочных эффектов в виде привыкания и др. Использовался как средство против опийной и морфийной зависимости. Хейнрик Дрезер, сотрудник немецкой фирмы «Bayer», протестировав этот новый полусинтетический наркотик на животных, людях и главным образом на себе, объявил его эффективным средством при бронхите, астме и туберкулезе. Скоро фирма «Bayer» с энтузиазмом продавала героин в десятки стран как «средство от кашля». Очень рекомендован детям, в том числе, грудничкового возраста, как нежное успокаивающее средство, вдобавок сберегающее нервы матерям. Только со временем врачи заметили, что больные стали поглощать неоправданно большие дозы этого нежного средства. Но лишь спустя пятнадцать лет, в 1913г, фирма «Bayer» прекратила производство героина и, вычеркнув этот эпизод из своей официальной истории, сфокусировалась на своем втором блокбастере, аспирине.

Глава 1

В иллюминатор, конечно, можно было смотреть, но довольно скучно: куда ни глянь, во все стороны, белое, белое и белое… С синеватыми тенями и залежами светло-серого вдоль холмов и других неровностей ландшафта. С тонкими царапинами зимних дорог и трещинками скованных льдом речек. Унылая картина. Хотя, безусловно, красиво. Величественно. И белые облака… Маша отвернулась от окна. Несколько часов лета – а все одно и тоже, от самой от Москвы.

– Похоже, мы с тобой родились в морозильной камере, – вздохнув, сообщила Маруся младшему брату, который, перелистывая какую-то книжонку, потягивал в соседнем кресле апельсиновый сок.

– Совершенно с тобой согласен, – рассеяно кивнул Арсюша, потом оживился. – В режиме глубокой заморозки, как в хорошем профессиональном холодильнике, – добавил он. – Три звездочки – это минус восемнадцать… По шесть градусов на звездочку. А у нас бывает сорок градусов… даже сорок два. Сорок два делим на шесть – будет семь. Это значит – семь звездочек. Бывают такие холодильники?

– Откуда мне знать? – пожала Маша плечами.

– В каком-нибудь промышленном хранилище, наверное, бывают… И надо же, ничего-то нам не делается! До чего все-таки мы живучие.

– Так не на улице живем. И тепло одеты.

– Все равно. Прямо как мастодонты какие-то! Как мамонты.

– Мамонты давным-давно вымерли.

– Вот-вот, я как раз об этом и говорю. Они, бедолаги, вымерли, а нас, таких маленьких и лысых ничего не берет! Нас можно только дустом!

– Я не лысая, – с достоинством поправила Маша. – Наоборот, у меня длинные волосы, да и у тебя тоже, – она дернула брата за прядь белокурых нестриженных волос.

– Не придирайся. Тело-то у нас, согласись, пока не покрылось шерстью, а? Или у тебя уже покрылось?

Маша только фыркнула. С подростком совершенно невозможно разговаривать.

– Вот видишь! Возразить-то нечего. Но тебе, шерстяная моя, лишь бы спорить.

– Зато скоро, через каких-нибудь пять часов, мы окажемся в стране, где всегда-всегда лето, а снега отродясь никто не видел, – попыталась закруглить глупую тему Маруся. – Представляешь, снег для них – как волшебство!

– Ага, как для нас отсутствие оного… Но подмечено точно, – Арсений потряс в воздухе цветной книжонкой, которую до того листал, – только что здесь, в путеводителе, прочитал… в частности, в Бангкоке, даже существует специальный аттракцион для тех, кто желает понять, что же это за штука такая, зима. И как раз-таки в виде большой морозилки, куда тебя запускают, предварительно выдав рези