Парадокс Ромео

Елена Александровна Усачева

Умный, талантливый, красивый – Всеволод привык нравиться девушкам и учителям, пользоваться уважением друзей. У него не было проблем. Он считал себя исключением из правил. Никакого хвастовства – только факты. И да, факты, изящные логические комбинации и точный расчет лежали в основе его взгляда на мир. Эмоции значения не имели. Но поступки людей не всегда диктуются разумом, и понять, что на самом деле произойдет дальше, сложней, чем передвинуть на доске шахматные фигуры. Нельзя игнорировать чувства других: обиду, зависть, ревность… или любовь. А Всеволод попытался сделать именно это.

Елена Усачева

Парадокс Ромео

Глава первая

Вот такая жизнь

Папа обещал Всеволоду: «Закончишь класс – возьму тебя с собой в экспедицию. Весной. Надеюсь, с оценками у тебя все будет хорошо. Камбоджа и Вьетнам. Исследование естественных мест обитания животных. Сбор информации о сохранившейся первозданной флоре и фауне. Праздник поворота рек. Песни гиббонов».

Говорил он это, сидя у себя в кабинете. В огромном полутемном кабинете, где на столе горела старомодная лампа под стеклянным зеленым абажуром. Солидно тикали напольные часы. Их усики были опущены вниз: двадцать минут восьмого. Часы осуждали все, что говорилось. Они любили тишину. Из звуков принимали щелканье клавиш ноутбука. И еле слышный звонок сотового телефона. Ничего более. А тут вдруг разговоры.

– При одном условии, – категорично произнес папа. – Хорошая учеба. И никаких проблем в школе.

– Папа, – тяжело вздохнул Всеволод. – Как будто ты меня не знаешь.

– Очень хорошо знаю, поэтому и говорю!

Отец смотрел мимо Всеволода. Смотрел в себя. И говорил не с ним. Сам с собой. Всеволод даже не был уверен, что отец знает: школа начинается осенью. И в каком сын классе, он тоже не помнит. Высокий, крепкий, с седой густой шевелюрой, с холодным, словно застывшим лицом. Он редко улыбался, смеялся и того реже. С чего вдруг ему пришла в голову идея взять Всеволода с собой? Наверняка мать настояла. Она считает, что отец уделяет сыну мало внимания. Разве от этого предложения его стало больше?

– Папа! Это исключено! Какие у меня могут быть проблемы?

Всеволод пытался говорить спокойно. Но само слово «Камбоджа», от которого веяло чем-то далеким, жарким и влажным, заставляло волноваться. Индокитай. Гиббоны… Река Меконг.

В кухне звякнули тарелки.

– Стасик! Оставь ребенка в покое! – крикнула мама. – У него никогда не было проблем.

– Вот видишь, – картинно повел рукой Всеволод. – Лучше давай сыграем партию перед тем, как я уйду.

– Перед тем как уйти, пообедай. Мать жалуется, ты худой, плохо ешь.

Отец повернулся к компьютеру. Для него разговор был закончен. Но осталось что-то незавершенное. Не хватало финального аккорда. Чувствуя эту неправильность, Всеволод прошел к журнальному столику, где на стеклянной подставке стояли готовые к бою шахматы.

– Папа! Я не худой, а стройный. И мы все-таки сыграем партию. Я успею пообедать.

– Стасик! Не спорь! – снова донеслось из кухни.

Папа заскрипел креслом.

– Нравится обыгрывать отца? – посмотрел он на Всеволода поверх очков.

– Что поделать, если я одарен?

– А ты мать больше слушай. Она тебе напоет. – Папа, кряхтя, отошел от стола. – Расставляй.

В этот раз у отца опять не получилось выиграть. И он бы, наверное, расстроился – профессор, а мальчишка его каждый раз обставляет. Но что поделать, если Всеволод и правда был очень талантливым мальчиком. Видимо, место в экспедиции ему все-таки придется выхлопотать. Стажера. Или разнорабочего. Нет, на разнорабочего Всеволод не согласится. Значит, поедет стажером. Будет вести дневник наблюдений. С его-то дотошностью…

Через несколько дней стало понятно, что разговор о неприятностях состоялся не зря. Всеволод вошел в квартиру, хлопнув дверью.

– У тебя неприятности? – крикнул из кабинета отец.

– Нет у меня никаких неприятностей, – резко ответил Всеволод, застывая перед зеркалом в прихожей.

Высок. Худ. Длинные светлые волосы прикрывает армейская зеленая кепи с высоким мягким околышем. Темные г